Беспокойные боги
Шрифт:
Мы отстранились друг от друга.
"Тебе не нужно прятаться, - сказал я ей, - или стыдиться чего-либо. Ты выжила, дорогая девочка. Это самое главное". Я схватил руку, все еще лежащую на моем плече. "Ты придешь на ужин?"
Нима снова вмешался. "Доми, у нас мало времени!"
"Я знаю, Нима!" отрезал я. "Гошал подождет".
Но Кассандра покачала головой. "Я лучше останусь здесь".
Кивнув, я отпустил ее и повернулся, чтобы присоединиться к Ниме у двери.
"Ты отослал меня прочь!" Эти
Я не повернулся.
"Ты даже не попрощался!"
"Я попрощался в лагере".
"Я думала, ты на корабле, Абба!" Я услышал позади себя ее шаги по палубе. "Ты мог погибнуть!"
Я обернулся, вихрь имперского черного. "И ты могла умереть, Кассандра!" Она отступила на полшага. "И лучше умереть мне, чем тебе".
"Не для меня!" - запинаясь, сказала она.
"Анариан..." Я вскинул подбородок, пытаясь подобрать нужные слова. "Мне очень жаль. Но теперь ты знаешь, с кем и почему мы сражаемся. Ты видела сьельсинов и их бога. Я бы избавил тебя от этой битвы, если бы мог".
"Но ты не можешь!"
"Если бы мог", - повторил я, уже более твердо. "Девочка, я хочу, чтобы ты жила в мире, который наступит после всего этого. В лучшем мире". Я наполовину отвернулся. "Я не хочу для тебя ничего подобного".
Кассандра снова сделала шаг ко мне и сказала: "Не тебе решать, Абба".
"Но это так!" сказал я и попытался улыбнуться. Она сделала это проще. "Мы не можем сами решать, в каком мире нам жить, но мы можем изменить мир для тех, кто последует за нами".
"Я не следую за тобой, Абба. Я здесь и сейчас".
Значит, я призрак, опередивший свое время, подумал я, и моя улыбка застыла. "У нас с твоей матерью были такие же споры, знаешь? Она всегда была в ярости на меня… рвался в бой… оставляя ее позади".
"Но ты позволял ей сражаться с тобой!" воскликнула Кассандра.
"Да". И тут я обнаружил, что больше не могу смотреть на нее. "И она умерла".
Кассандра, казалось, ушла в себя.
Не обращая внимания на молчание и тучи, опустившиеся на нас обоих, я продолжил. "Она должна была быть здесь, понимаешь? Она должна была встретить тебя, состариться на Джадде. Я должен был лучше ее защищать". Я размышлял о том, как неестественно то, что мой ребенок ни разу не видел свою мать, даже при рождении. Это было... неправильно.
"Как это произошло?" Кассандра резко подняла на меня глаза. Она спрашивала и раньше, но я всегда уклонялся от ответа, говорил только, что она погибла в бою.
Я долго смотрел ей в глаза, зная, что должен что-то сказать.
Наконец я заговорил. "Ее корабль был сбит. Мы разделились во время боя. Ей пришлось эвакуироваться на другом транспорте. Мы были на связи, когда она погибла..." Я закрыл глаза и видел только этот клочок темноты, это окно в ночь.
Никогда,
"Я не должен был ее пережить", - сказал я наконец, не смея пошевелиться. "Я должен был сто раз умереть". Стыд, который я испытывал на Сабрате - когда выжил в битве с Ушарой, - вернулся, и я отвел взгляд. "В каком-то смысле это стыдно. Я так долго боролся, чтобы уберечь ее, но ее больше нет… а я все еще здесь".
Губы Кассандры сжались в тонкую, почти невидимую линию. "Ты всегда говоришь, что я должна отпустить то, что не могу контролировать", - сказала она. "Горе - это глубокая вода".
У меня вырвался грубый смешок, и я снова наполовину отвернулся. "Я очень плохой стоик, дочка". Я провел рукой по глазам. Все еще чувствовалась слабость после пережитого на Сабрате.
"Это правда, что ты умер?" Вопрос прорезал мгновение, отделив время настоящее от времени прошлого.
Я резко поднял на нее глаза - слишком резко, чтобы отрицать это.
Я кивнул. Ей пора было знать.
"Они сказали, что ты потерял голову", - произнесла она, с трудом веря в то, что слова слетают с ее губ.
Я бросил взгляд на Ниму, который все еще стоял в дверях.
Помедлив, я кивнул.
Кассандра не шелохнулась. На мгновение мне показалось, что она отвернется, или рассмеется, или обругает меня дураком. Но она видела Ушару, видела, как я творил чудеса той черной ночью в пустыне. Медленно - очень медленно - она кивнула.
Настал ее черед молчать, но и я не мог говорить.
У меня пересохло во рту… Я всю жизнь старался не говорить ей об этом, и теперь она знала все до конца. Какая польза от молчания?
"Я ..." Я снова посмотрел на Ниму, желая, чтобы он был Гибсоном, Валкой, Паллино, кем-нибудь еще, кто мог бы помочь мне в этот момент. "Я … это был Араната Отиоло. Сьельсинский принц. Я был очень молод. Моложе тебя".
"Он убил тебя?"
"Оно", - сказал я, удивленный ядом, прозвучавшим в этом слове. "Оно убило меня. Тихий отправил меня обратно".
"Тихий?" повторила Кассандра. "Что же это такое?"
Наконец-то мы подошли к этому вопросу. К разговору, единственному, который имел значение. Истина.
"Тихий - это..." Что? Народ? Разум? Бог? Воспоминания Ушары вспыхнули во мне. Воспоминание о падении, о том, что мы были брошены в эту вселенную против своей воли, брошены рукой того, кто создал нас. Создал их. " ...Shuturum".
Кассандра уставилась на меня, и прошло мгновение, прежде чем я осознал, что сказал, и перевел: "Абсолют". Когда это, похоже, не дало ответа на вопрос девушки, я попробовал еще раз. "Тихий - это… сущность. Личность. Как Наблюдатели, может быть, но больше. Он… хочет помочь нам против сьельсинов, против Наблюдателей".