Беспокойные боги
Шрифт:
Мои уши навострились при этих словах, и я пристально посмотрел на командира и его центуриона, на рядовых и андрогинов в их белых париках.
Она.
Я мог догадаться, кто была та особа в крытом паланкине, которая пришла арестовать меня в тот момент, когда я прибыл, и почему она приехала с такой небольшой свитой.
Императрица Мария Агриппина всегда была моим врагом, полагая, что я, в конце концов, ударил ее августейшего супруга и таким образом показал себя невоспитанным негодяем, каким она всегда меня считала. Она пришла за мной, когда император скрывался за пределами планеты. Приказала мне приземлиться в таком
Центурион подошел к паланкину, передал письмо андрогину, который пропустил его внутрь.
"Кто там, Абба?" спросила Кассандра, шепча на джаддианском.
Я сделал незаметный жест, чтобы она замолчала, держа руку наготове.
Андрогин, передавший письмо, сделал шаг вперед и заговорил чистым голосом кастрата: "Моя миссия была не завершена", - сказал он. "Это были ваши слова - если сообщение действительно исходило от вас. В чем же заключалась ваша миссия?"
"Это действительно были мои слова!" сказал я, придвигаясь, оставляя Кассандру, Ниму и Эдуарда позади, так что я встал почти вровень с рыцарем-коммандером и центурионом. "Но моя миссия, мое дело - это дело между мной и Его Императорским Сиятельством. Я буду говорить с Цезарем, и только с Цезарем".
Андрогин сделал небольшую паузу, прислушиваясь к словам своей хозяйки, а затем закричал: "Цезаря здесь нет! Он на фронте!"
"Я знаю это!" ответил я, хотя часть меня надеялась, что он вернулся за годы, прошедшие после моего отъезда из Джадда. "У меня не было возможности связаться с ним напрямую, а то, что я должен сказать, нельзя доверить никому другому".
"Вы могли бы пойти в другое место!" - ответил андрогин после необходимой задержки ответа - это было почти как разговор с кем-то на глубокой орбите. "Зачем приходить на Форум?"
"Потому что мне нечего скрывать!" заметил я, - "Чего не скажешь о вас, Лучезарное Величество. К чему такая секретность?"
"Потому что вы носите свой позор, как корону, милорд!" - раздался сочный женский голос из крытого паланкина. "Вижу, века не омрачили ваших щек!"
С одной стороны паланкина появилась нога в сандалии, и ближайший андрогин поспешил помочь женщине, сидевшей внутри. Появилась одна рука в кольце, и слуга взял ее, откинув покрывало, чтобы женщине было легче выйти. Она повернулась и посмотрела на меня, другой рукой касаясь украшения из тонкого золота, которое удерживало ее пышные рыжие волосы.
Позади себя я услышал прерывистый вздох Кассандры и разделил его.
Говорят, что женщины Авентийского дома - самые красивые в человеческой вселенной. Сама Мария Агриппина была прекрасна, как любая из гурий княжеских гаремов в Джадде, как евгенические чудеса Воргоссоса, как сама Ушара. Женщина, поднявшаяся из паланкина, была одета в платье сияющего белого цвета с широкими рукавами, внутренняя сторона которых светилась красным, как и ее волосы. Золотая вышивка сверкала на манжетах, украшала бюст и перед платья. Тонкий золотой обруч без единого драгоценного камня сиял на ее белоснежном лбу, а глаза были похожи на осколки малахита, отполированные гладкой водой небесной реки.
Она улыбнулась мне, ведь я, должно быть, представлял собой забавное зрелище.
Женщина, стоявшая на помосте для приемов, была
Но она не была императрицей.
"Выражение твоего лица!" - сказала она, улыбаясь, как солнце. "Я бы не стала устраивать эту маленькую встречу ни по какой другой причине, но мы с Аврелианом решили, что лучше встретиться с тобой здесь, пока остальные не пронюхали о твоем прибытии".
"Селена?" Я склонил голову набок, озадаченно глядя на нее.
Время превратило девушку в полноценную женщину. Там, где раньше принцесса казалась неуверенной в себе, теперь она стояла со спокойным самообладанием, которое могли обеспечить только столетия политиканства. Девушка, которую я знал, была молода - тогда она была такой же юной, как Кассандра. Это было совершенно другое существо. В ней была сила, уверенность, которых я не чувствовал при нашей последней встрече.
"Да, - сказала она, - это я".
Я поклонился, широко раскинув левую руку, а правую прижав к сердцу. "Ваше высочество, чрезвычайно рад снова видеть вас. Это неожиданная честь".
Селена склонила голову, теребя одно из своих колец. "Неожиданно для нас обоих. Я не думал, что когда-нибудь увижу тебя снова, после..."
"После того как я ударил твоего отца", - сказал я, не отрицая этого.
Я почувствовал, как марсиане дружно стиснули челюсти.
"Именно так". Лицо принцессы нахмурилось, и она на мгновение замолчала, продолжая крутить в пальцах кольцо. "У вас все еще есть враги при дворе, милорд. Мой брат, принц Аврелиан, не из их числа. И я тоже".
"Он послал тебя?"
"Я сама себя послала", - сказала она. "Я, кажется, единственный человек здесь, на Форуме, которого можно назвать… другом".
Я заметил ее колебание и догадался о его смысле. Мы были обручены - Селена и я, - хотя никогда не были официально помолвлены.
"Мы друзья, Селена?" спросил я, изучая эту евгеническую скульптуру лица. Как же она стала похожа на свою мать! Те же широко раскрытые глаза, тот же изогнутый скульптурный лоб, тот же тонкий нос и полные губы, тот же заостренный подбородок. Казалось странным, что друг должен так походить на врага. Сколько лет она прожила с тех пор, как мы расстались? Двадцать? Пятьдесят? Сто? Нет, не так много. Перед нами была женщина в полном расцвете своей молодости и могущества, принцесса мужчин. Мне не нужно было спрашивать, я знал, что большую часть прошедших лет она провела в своем стеклянном гробу, видя застывшие сны.
Ее разбудили в тот момент, когда мы прибыли.
Она лгала. Она пришла не по своей инициативе.
Ее послал Аврелиан.
Ее сохранили до этого дня.
"Если… таково твое желание", - ответила она. "Я надеялась, что ты мне доверяешь. Вот почему я пришла тайно. У нас есть подготовленное для тебя место. Оно довольно безопасное".
"Могу я передать сообщение твоему отцу?"
Селена покачала головой. "С тобой поговорит Аврелиан".
"Этого недостаточно, ваше высочество", - сказал я, повысив голос. "Я должен поговорить с императором. Мне приказано ничего не говорить о моей миссии никому, кроме него".