Беспокойные боги
Шрифт:
Все еще сжимая одежду в своих грязных руках, гомункул ответил: "Достаточно долго, чтобы остальные умерли", - пояснил он. "Сотни лет - хотя, правда ли, что для этого места год - это год, я понятия не имею. Но это лучше, чем доживать свои дни на том трижды проклятом корабле. Так что я в долгу перед тобой". Широко улыбнувшись, он бросил в меня скомканную одежду. Я рефлекторно поймал ее.
Увидев это, Рэг сел ровнее. "Отлично!" - воскликнул он. "Ты здесь!"
Я держал в руках грубое полотно, ощущая пальцами его шершавость.
Оно не прошло сквозь меня. Я встряхнул его, обнажив предмет одежды, мало чем
"Одевайся", - велел Рэг. "Мы уже достаточно задержались. До города еще далеко, а Судья ждет".
ГЛАВА 39
НЕРЕАЛЬНЫЙ ГОРОД
"Давным-давно здесь был лифт, - поведал Рэг, - но это было до того, как короли ушли".
"Когда это было?" спросил я, шаркая ногами по каменным ступеням.
"Никто не помнит", - последовал неожиданный ответ.
Рэг сказал, что Колодец Нахамана находится на много миль ниже города, а мы забрались уже очень высоко. У меня болели колени, и я не раз умолял Рэга остановиться. Салтусу было еще хуже, чем мне: хриплое дыхание этого существа преследовало меня всю дорогу, и часто он останавливался, прежде чем поспешить за нами. И все же, несмотря на свой возраст, гомункул двигался быстро и плавно, когда вообще двигался, но скорее рваными рывками, чем уверенным, постоянным движением.
"Город построили короли, - продолжал Рэг высоким голосом, не тронутым трудом нашего восхождения, - но Судья говорит, что они не строили Колодец… или мир".
"Какой… мир?" Я не понял.
Рэг продолжал, словно не слыша меня. "Люди в городе говорят, что они были последними королями. Последними в истории. Но Судья говорит, что король вернется". Он сделал паузу и посмотрел вниз, туда, где мы с Салтусом брели медленнее. "Мы почти у цели!" - сказал он, ободряя, - "То есть на поверхности. Но до старой церкви еще далеко. Эта часть города в основном пуста. Люди двинулись вверх по водопаду, в основном к замку Уорд". Он повернулся, чтобы продолжить подъем, и тут же обернулся. "Когда мы выйдем на поверхность, должно быть уже светло!"
"Только толку от этого не будет", - проворчал Салтус, карабкаясь по лестнице.
Тонкие струйки воды бежали по каменной стене по левую руку от меня, стекали на полуистлевшие ступени и по ним в Колодец внизу. Коснувшись пальцами мокрого камня, я перевел взгляд с Рэга на Салтуса и обратно. "Что это значит?"
Гомункул посмотрел на Рэга, который застыл на лестнице наверху. "Лучше расскажи ему, - сказало существо, - он мне не поверит".
Рэг прижимал одну руку к каменной стене, по которой стекали струйки. Фонарь, прикрепленный к камню над ним, оживший от нашего присутствия, образовал ореол вокруг его головы. Пока мы поднимались, Рэг рассказал мне, что механизмы, приводящие в действие фонари, были сконструированы древними, которые сделали так, чтобы они никогда не гасли.
Пока мы поднимались, многие из них так и не зажглись.
"Наше солнце умирает, - сказал мальчик, - говорят, что скоро оно погаснет".
Я посмотрел на него с ужасом. "Как скоро?"
"Через тысячу лет?" - последовал ответ. "Десять тысяч? Или только десять? Никто не знает ни дня, ни часа, так
Уже не в первый раз за этот день я обнаружил, что слова оставили меня. Если бы этот Судья действительно был Тихим - как я тогда верил - тогда он не мог быть архитектором нашей вселенной. Бог должен был знать такие вещи.
"Это еще не все", - сказал Салтус, вызвав резкий взгляд своего спутника-мальчика.
Мой взгляд переместился с гомункула на мальчика и обратно. "Что ты имеешь в виду?"
Рэг опустил голову, и по его неохотному виду я понял, что он не так это представлял. "Если ты не собираешься ему говорить", - пригрозил Салтус. "Я скажу".
Глаза мальчика вспыхнули. "Ты сказал, что он не поверит..."
"Это последнее солнце", - перебил Салтус. "По крайней мере, последнее, о котором все знают. Это конец времени, кузен. Та черная энергия, о которой тебе рассказывал парень перед моим возвращением? Она растянула вселенную, как старую шлюху, растянула так сильно, что свет стал медленнее, чем растяжение".
"Ты прав, - сказал я гомункулу, - я тебе не верю".
Человек-обезьяна разразился хохотом. "Конечно, не веришь!" - сказал он. "Но скоро ты в этом убедишься! На небе нет ничего, кроме лун и слабого, старого солнца. Звезды исчезли".
Звезд больше нет.
Эти слова обрушились на меня, как множество падающих камней.
"Последнее солнце..." сказал я, повторяя слова Солтуса. "Последнее солнце..."
"Могут быть и другие", - обнадежил Рэг, - "но мы просто не знаем".
Прислонившись к стене, чтобы не упасть, я сказал: "Если то, что ты говоришь, правда, то… значит, мне уже триллион лет".
"О, я бы поспорил, что больше", - сказал Салтус, и Рэг не стал его поправлять.
"Но люди-то еще есть?" недоверчиво спросил я. "Как люди все еще существуют?"
Салтус пожал плечами, а Рэг лишь покачал головой, не понимая.
То, что они говорили, было невозможно. Между рассветом человечества и днем моего рождения прошло триста тысяч лет - так учили схоласты. Мы ушли от горилл, чтобы пройти путь к божественности, говорили они. Те же схоласты утверждали, что за гораздо меньшее время - несмотря на все усилия Капеллы и Высокого колледжа по овладению человеческой кровью - человек сам примет какую-то новую форму, породит формы, несовместимые с видами, которые я знал, или же погибнет от насилия или самоубийства. И все же этот мальчик и его спутник-мутант хотели заставить меня поверить, что каким-то образом человечество останется, будет существовать в той или иной форме до самого конца дней.
"Это невозможно..." выдохнул я.
Конец времен. Эта мысль крутилась у меня в голове, но вера все равно не приходила. Это было труднее принять, чем мою собственную смерть. Мою вторую смерть.
Конец времен.
"Мы не можем оставаться здесь, - поторопил Рэг. "Мы должны двигаться дальше".
В оцепенении я последовал за мальчиком вверх по тому немногому, что осталось от этой бесконечной лестницы. Вскоре мы достигли жалких ворот - высокого и узкого проема, не более чем трещины в живом камне мира. Сразу за ним раскинулся увядший сад, его клумбы были сухими, деревья голыми.