Беспокойные боги
Шрифт:
"Сюда!" Аристократический тон Гошала резанул по нам обоим.
Пройдя мимо сьельсинов и Ирчтани, оставив позади дочь и Эдуарда, я позволил проводить себя через бетонный двор к открытому "Аскалону". Мне пришлось поднять юбку из фольги до колен, чтобы не наступить на нее, пока я поднимался по трапу, а ветер, дувший от цилиндрического города-корабля, трепал мои слишком длинные волосы.
"Пропустите меня!" - воскликнул голос контральто.
Я остановился, и мой эскорт - четверо мужчин со станнерами наизготовку - встал рядом со мной.
"Дайте мне посмотреть
Люди передо мной расступились, пропуская женщину с короткими рыжими волосами. Я не сразу узнал ее. На ней была черная офицерская форма, но она плохо сидела на ней, так как была явно скроена на более широкую фигуру. Пошатываясь, она вышла на открытое пространство в верхней части трапа и посмотрела на меня сверху вниз, лицо ее было белым, как у призрака.
"Адриан?"
Голос выдал ее.
"Селена?"
Она остригла волосы, срезав их по линии подбородка, словно мечом. Я не думал, что когда-либо раньше видел ее лицо ненакрашенным. И все же ее звание выдавало себя: золото на шее, кольца и браслеты на тонких руках, выглядывавших из-под офицерского кителя.
Нельзя было отрицать, кто она или кем являлась.
Она поднесла руку ко рту, широко раскрыв глаза. Она видела мою смерть, и даже больше, чем смерть, - она видела, как меня зверски убили. Я хорошо помнил тот ужас, который испытал, увидев, как Иршан так быстро разлагается подо мной на полу Большого Колизея. Я слишком хорошо помнил свою собственную гибель, свое отражение в зеркале, кровь, текущую из глаз, как слезы.
"Ты жив..." - произнесла она, не опуская руки. Какое-то чувство отразилось в ее глазах. Возможно, радость? Она задрожала. "Как ты можешь… быть...? Это ты?"
Я улыбнулся ей: "Не плачь из-за меня, Селена"
Ее плечи затряслись, и она, зажимая рот рукой, пошатываясь, спустилась по трапу ко мне. Я поднял руку, чтобы поймать ее, все еще держась за одеяло, прикрывавшее мою наготу. Она упала на меня, всхлипывая. Я прижал ее к себе, давая выплакаться.
До этого момента я совсем забыл, что она поцеловала меня, и сразу же застыл как вкопанный. И все же я крепко держал ее плачущую. Она увидела нечто ужасное, и я думал, что могу догадаться, что значили для нее прошедшие дни.
"Вы привезли ее с собой?" спросил я, проецируя свои слова на толпу. Я развернул ее немного, чтобы видеть остальных - Эдуарда и Кассандру, Гошала и ксенобитов. "Вы похитили принцессу Империи?"
"Она настаивала", - сказал Эдуард.
"Она настаивала?" повторил я. "Значит, все в порядке. Если она настаивала!"
Я едва мог поверить своим ушам. Они не только были вынуждены взорвать Форум, скрывшись на двух имперских военных кораблях; они не только поставили под угрозу зарождающиеся отношения с Латарранской монархией, но и похитили одного из собственных детей императора. Неудивительно, что напряжение на борту судна казалось таким высоким.
"Она, похоже, думала, что это помешает марсианам просто уничтожить наши корабли", - сказал Эдуард. "Я согласился".
Я посмотрел на женщину,
Мои челюсти сжались. Позволив им сбежать, она подвергла жизни каждого мужчины и каждой женщины на "Гаделике" еще большей опасности. Альбе и Гошал - высокопоставленные офицеры и очевидные зачинщики заговора - были бы, несомненно, наказаны. Сьельсинов казнят, и ирчтани, скорее всего, вместе с ними. Младшие сотрудники могли выжить - в конце концов, они лишь выполняли приказ, - но могли и не выжить, а могли и заслужить свое собственное путешествие в Белушу.
"Ты постриглась", - неуверенно заметил я.
Селена поперхнулась. "Я... у тебя тоже все по-другому". Она держала одну мою прядь в почти бесчувственных пальцах. Лишь постепенно она подняла свое лицо к моему. Ее глаза были полны слез, покраснели и распахнулись так широко, что я подумал, что могу в них утонуть. Когда-то, возможно, я бы так и сделал. Теперь я испытывал к ней только жалость. И беспокойство. "Мы все изменились". Она моргнула. "Тебя ведь действительно нельзя убить, правда?"
"Не сегодня", - сказал я и улыбнулся ей.
Она подняла руку, чтобы осторожно коснуться моего лица, но отдернула белые пальцы. "Ты… твое лицо изменилось".
"Я знаю", - сказал я.
"Отойди от принцессы, Марло!" - раздался знакомый высокий голос.
Повернувшись от Селены, я увидел человека, которого надеялся увидеть, выходящим из ворот в конце бетонного двора с одним из своих офицеров в шлеме. Лориан шел с нарочитой поспешностью, которой я никогда раньше в нем не замечал. Трость он оставил, а офицерская фуражка с коротким козырьком, которую он носил, была надвинута почти на глаза, которые горели сосредоточенностью.
"Лориан!" Я двинулся ему навстречу.
Не сбавляя шага, маленький генерал-комендант выхватил из кобуры вольфрамовый пистолет-игломет изысканной работы и выстрелил прямо мне в грудь.
Игломет выстреливал тонкий болт из полированного вольфрама - длиной с кончик большого пальца человека и шириной не больше зубца столовой вилки - со скоростью, во много раз превышающей скорость звука. Я знал его тип. Болт имел форму таблетки, сужающейся с обоих концов и закругленной так, чтобы кувыркаться в воздухе, поворачиваясь, чтобы пронзить все, во что он врежется, со звуком, похожим на раскаты грома.
В меня она не попала, хотя и прошла навылет через мою обнаженную грудь.
Лориан не остановился.
Игломет был полуавтоматическим, и ему приходилось нажимать на спусковой крючок пальцем каждый раз, когда он стрелял. Я насчитал семнадцать выстрелов, прежде чем добрый командир оказался в десятке шагов от меня. Он ни разу не моргнул. Он остановился примерно в десяти футах от меня и, прицелившись мне в лицо, приготовился выстрелить в последний раз.
Я поднял руку.
Время остановилось, и стрела ударила в рампу у меня за спиной, выбив сноп искр.