Без царства земного

Торгашова Дарья

Феано забралась в носилки и задернула занавески с обеих сторон. Варда Мартинак сопровождал ее до самого дома, и любопытствующие, конечно, поняли, чьи это носилки… но ей хотелось прежде всего спрятаться от чужих взглядов.

Оказавшись в своем дворе, она вышла из носилок. Варда спешился и ждал, пока избранница взглянет на него. Он больше не пытался поцеловать Феано руку, только посмотрел ей в глаза и поклонился. Потом снова вскочил на коня и уехал.

Феано молча повернулась и поднялась по ступеням портика. Немного постояла, прислонившись разгоряченным лбом к прохладной колонне и обхватив ее рукой. Потом поспешила

внутрь, под защиту родных стен.

Поднявшись в свою спальню, она отослала заботливую Елену и, присев на кровать, долго раздумывала в одиночестве. Что сулит ей будущее? Конечно, отец мог бы подыскать другого жениха. И, возможно, тот окажется вовсе не так плох, как расписывал Варда Мартинак. Но, странным образом, молодой патрикий теперь начал казаться ей и привлекательнее, и надежнее всех других. Он был совершенно прав, говоря, что большинство благородных ромейских девиц не имеют никакой возможности узнать мужей до свадьбы и даже поговорить с ними. Кто еще будет с нею так откровенен?

Эйрик… На один невозможный миг Феано вдруг представила, что ее верный викинг неожиданно вознесется так высоко, чтобы стать рядом с нею. Но подобное бывает только в сказках.

Феано всхлипнула, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом. Она какое-то время сидела, ощущая полную безысходность; но в конце концов встала и утерла слезы. Пора было заняться хозяйством.

Переодевшись в домашнюю тунику, Феано отправилась на кухню. Патрикий опять уехал во дворец, но к обеду должен был вернуться. И когда отец вернется, она объяснится и с ним!

Роман Мелит появился в триклинии, когда там уже накрывали стол. Он какое-то время с радостью и любовью смотрел на хозяйственную дочь, стоя в дверях. Потом он опомнился и, подойдя к Феано, спросил, как прошло свидание с Вардой Мартинаком.

Дочь серьезно посмотрела на него. А потом вдруг спросила, искал ли он ей женихов до сих пор.

Отец смутился: Феано очень редко видела его таким. И Роман Мелит сказал, что он занимался этим, но не так уж много. Он каждый год уходит в море, Феано сама знает! Он заботился, чтобы собрать ей и Анне приданое побогаче. И ему казалось, что у них впереди еще много времени…

В триклиний вприпрыжку спустилась Анна. Но отец резко велел младшей дочке подождать снаружи. Он попросил Феано рассказать, о чем говорил с ней Варда и что предлагал. И Феано передала почти все как было.

Патрикий Мелит некоторое время напряженно раздумывал, не притрагиваясь к еде. После чего резко произнес:

– Ты больше не должна видеться с Вардой Мартинаком наедине! Он сказал достаточно.

– Но ведь он прав… по крайней мере, отчасти? – спросила Феано.

– Отчасти прав, – неохотно признал Роман Мелит. – Мы поступим так: ты передашь Варде, что он должен дать мне и тебе время подумать до Рождества. Мы разузнаем, как обстоят дела в семье Мартинаков. Ну а после, если для тебя не сыщется партия лучше, мы объявим о вашей помолвке.

До Рождества оставалось менее трех месяцев. И на зиму они намеревались уехать в имение. Среди кого там выбирать?

Однако же, Роман Мелит пообещал, что приложит все усилия. Феано так и представила череду знатных искателей, каждый из которых будет лгать, изображая себя в самом выгодном свете… Ей стало дурно.

А потом, совершенно неожиданно, девушка вспомнила о древних свитках и о том, что их родовое имение находится на территории

бывшей Карии – там, где правила царица Артемисия…

На другое утро отец и дочь передали Варде Мартинаку свое общее решение.

Глава 7

Вечером того же дня, когда все хозяева были дома, Эйрик ускользнул в квартал Святого Маманта, в портовую харчевню. Он, случалось, угощался там пивом и отводил душу, беседуя с соплеменниками. Даны и свеи не так уж редко прибывали в Миклагард 16 на своих грозных кораблях.

Но сегодня он крепко выпил – так, что почти не разбирал дороги, возвращаясь впотьмах обратно. Какой-то оборванец пристал к нему в надежде ограбить, и Эйрик не глядя швырнул его об стену. Ему было так скверно, как давно уже не бывало.

16

Древнескандинавское название Константинополя.

Когда он добрался до особняка Мелитов, ворота оказались уже заперты. Воин постоял – в пьяном раздумье, постучать или нет; потом, подпрыгнув, ухватился за кирпичную ограду. Для силача его роста это была не препона; подтянувшись, Эйрик перемахнул на другую сторону. Он пересек задний двор и, войдя через черный ход, отправился спать в свою каморку.

На другое утро голова гудела, тело ломило и во рту было мерзко. Эйрик сел на своей лежанке, с трудом соображая: видел кто в доме его вчерашнюю вылазку или нет. А потом дверь его комнаты скрипнула, и показалась бабка Фекла, нянька молодой госпожи.

– Ишь набрался-то! Вот скажу хозяину!

В руках у нее была большая кружка с рассолом. Эйрик, усмехнувшись, поблагодарил и взял. Он ополовинил кружку, утерев усы рукавом; и ему полегчало.

– Не говори ничего патрикию, бабка Фекла, – попросил он. – Больше не повторится.

А нянька вдруг наклонилась к самому его лицу и помахала пальцем перед мутными глазами.

– Не твое, и рот на чужое не разевай!

Она ушла, и дверь захлопнула. А Эйрик со стоном повалился обратно на постель. Догадалась, старая ведьма! Что ж, у кого есть глаза, тот видит.

Повторялась его судьба…

Ромеи ценили удаль и силу северных наемников, но никого здесь не интересовало, кем Эйрик Бьернсон был у себя на родине. А между тем, происхождением он мог бы помериться со многими местными господами. Он вырос свободным и благородным человеком, средним сыном хозяина большой усадьбы и предводителя славной дружины. Тогда, восемь лет назад, Эйрик был молод и удачлив в боях – и, как люди говорили, хорош собой. И он был женат.

Эйрик получил в жены женщину знатнее себя – младшую дочь самого ярла 17 Гуннара Счастливого, белокожую и золотоволосую Асу. Он полюбил ее, и она полюбила его. Два года они прожили в согласии, у них родился сын Харальд. А третья зима после свадьбы выдалась особенно холодной; Аса, застудившись, схватила жестокую горячку. Она умерла, и младенец тоже умер.

17

Ярл – племенной вождь в средневековой Скандинавии; позднее верховный правитель.