Без черемухи
Шрифт:
– - Велели подождать. Как там порешат...
– - Так вы довольны?
– - Вот черт-то, исповедовать пошел. Крючком за губу поймал и ведет,-- сказал недовольно Иван Никитич и прибавил громко: -- Чем довольны-то?
– - Да вот, что подождать-то велели...
– - Чем уже тут быть довольным?
– - отвечал хмуро Иван Никитич, но взглянул на лавочника и еще более хмуро сказал: -- Известно, довольны, потому -- порядок.
– - Так... А ежели сейчас такой закон выйдет,
Все переглянулись.
– - Чем скорей, тем лучше,-- сказал Иван Никитич, не взглянув на лавочника, который быстро поднял голову.
Все посмотрели на лавочника.
– - Как бы Силантьича не обидеть...-- сказал кто-то.
– - А чем его обидишь. Ему-то что? Он, что ли, отвечает? Раз такой закон вышел... выберем его в совет, только и дело.
– - Что ж, ежели такой закон вышел, отчего и не брать, ежели по шапке за это не попадет!
– - сказало уж несколько голосов.
– - А то прежде ждали и теперь опять жди.
– - Правильно!
– - Им-то хорошо, они залезли себе в комитет и гребут, а мы, дурачки, ждать будем?
– - Чего вы, черти! Силантьич услышит,-- послышались негромкие голоса.
– - А пущай слышит. Он карманы-то себе набил!
Лавочник водил глазами по всем скамьям, но никак не мог ни с кем встретиться взглядом. Все смотрели мимо него или так водили глазами, что за ними невозможно было угоняться.
– - Нечего глаза-то таращить...-- сказал кто-то, видимо, по адресу лавочника,-- денежки-то все себе загребли...
– - Николка хоть по глупости много распустил по ветру, а этот, черт, лапы-то загребущие... прежде все время сок жал и теперь тоже. Мы "подожди", а он себе в карман... У, сволочь!..
– - Да, Николай -- это все-таки человек с совестью.
– - Ну да, тоже Николай твой языком только молоть здоров, а что от него? Степан вот, правда,-- святой человек.
– - То-то этот святой корову у меня взял да на нижнюю слободу ее отдал... Святой начнет стараться -- хуже дурака выйдет...
– - Все они хороши, дьяволы.
Алексей, что-то писавший, поднял голову и сказал:
– - Так вот, товарищи: власть теперь ваша и земля ваша. Берите землю, берите хлеб, чтобы этих чертовых гнезд тут больше не было. Кто против этого, прошу встать.
Все сидели. У лавочника упала шапка и покатилась.
– - Шапка уже в руках не держится!..-- сказал чей-то голос.
– - Разъелся, вот и не держится!.. Ишь, черт... Когда только корень этот окаянный выведется!..
– - Предлагаю произвести перевыборы в совет,-- сказал Алексей.-- Сейчас будут объявлены два списка: в одном старый президиум, в другом -- новый. Огласи...--
Все выслушали молча.
– - В новом-то он и эти двое с фронту?
– - спросил передний мужичок.
– - Выходит, так,-- ответил сосед.
– - Кто за старый состав... прошу поднять руки.
Все сидели неподвижно.
– - Кто за новый?..
Все подняли руки.
Лавочник взял шапку и пошел, ни на кого не глядя, к двери.
– - Что тут?
– - спросил запоздавший Николай-сапожник, войдя в школу и тревожно оглядываясь.
– - Новых выбрали,-- сказал задний мужичок в лохматой шапке.
– - Кто же это?
– - Все. Прямо, как один человек, поднялись.
– - Глас народа, брат...
ВОСЕМЬ ПУДОВ
Мужики стояли целой толпой в усадьбе около сеновала и уже два часа говорили, кричали и спорили по поводу дележа сена...
Сначала условились все делить поровну. Рожь разделили поровну, вышло хорошо. Стали делить телеги, тоже поровну, получалась нескладица: кому пришлась ось, кому колесо. И когда поделили, то оказалось, что инвентаря нет и телег ни у кого нет,-- ездить опять не на чем. Коров решили в таком случае поровну не делить, а дать сначала неимущим. Но, когда начали давать, стало вдруг жалко, и все оказались вдруг неимущими.
– - Дай вот молодые с фронту придут!
– - кричали беднейшие, у которых отобрали назад коров.
Теперь с сеном: как ни прикидывали, все-таки оставался кто-нибудь недоволен.
– - Ну, думай, думай, ворочай мозгами,-- сказал прасол в синей поддевке -- надо разделиться, пока молодые с фронту не пришли, а то эта голытьба окаянная заведет тут свои порядки.
– - Вот что!
– - крикнул кузнец.-- Клади всем по восьми пудов, а что останется, отдать беднейшим. И нам не обидно, и они в накладе не останутся.
– - Правильно!
– - Теперь можете быть спокойны,-- сказал Сенька беднейшим,-- коров не дали, зато сена вволю получите, давай только подводы.
– - ...Чтобы отвечать, так уж всем...-- сказал сзади неизвестно чей голос.
Это слово было услышано в первый раз за все время.
– - Кто это народ мутит!..-- крикнул сердито прасол, оглядывая задние ряды.
Все тоже оглядывались, и никто не знал, кем это сказано.
– - Ну, вали за подводами.
Все бросились по дворам, остались одни беднейшие, которые не имели подвод, у них были только доставшиеся от дележа оси, оглобли, которые они с досады в первый же день пожгли.