Без черемухи
Шрифт:
К говорившим поспешно подошел мужичок с бородкой и опасливо посмотрел на столяра, потом узнал его, поздоровался и торопливо спросил у мужиков:
– - Кто нынче кулак? Чей черед? Из волости приехали.
– - Эй, Савушка!
– - сказал худощавый, обратившись к оборванному мужику, сидевшему босиком на бревне. Одна штанина на левой ноге у него совсем отвалилась ниже колена.-- Эй, Савушка, твой черед нынче.
– - Какой к черту черед, когда я без порток сижу, а вы в кулаки назначаете. Ни самовара, ничего нету.
Пришедший
– - Не подойдет... Куда ж к черту, когда у него портки все прогорели.
– - Мало чего,-- прогорели. Все равно черед должен быть,-- ответил черный,-- самовар у Пузыревых возьмешь, а портки полушубком закроешь, оденешься.
– - Он и полушубок-то такой, что через него только чертям горох сеять.
– - Сойдет... Вот тоже моду завели...
– - А что?
– - спросил столяр.
– - Да все насчет кулаков. Уж им чтой-то представляться стало. Как приедут из волости или из города, так первое дело требуют кулаков, чтобы у них останавливаться. Ну, известное дело, и самовар, и яйца давай, и обедом корми, и на лошадях вези. Навалились на трех наших мужиков побогаче, каждую неделю раза по два с бумагами прискакивают. Мужики, конешно, волком воют. Теперь уж очередь кулацкую установили.
– - Чтоб по-божески, значит?
– - По-божески, не по-божески, а ведь они по одному так всю деревню переберут, всех с корнем выведут, а ежели по очереди,-- все еще как-нибудь, бог даст, продержимся. А главное дело, работать не дают. Крышу на сарае покрыл -- сейчас к тебе два архангела: "В богатеи, голубчик, пробираешься?"
– - Что ж это по декрету, что ли, так требуется?
– - Какой там -- по декрету! По декрету -- все правильно: и работать можешь смело и хозяйство даже улучшать.
– - А может т_а_м один декрет для нас, а другой для н_и_х пишут и инкогнито его присылают?
– - ...Навряд... А там, кто ее знает.
Из совета вышел какой-то человек и крикнул:
– - Эй, куда провожать? Сейчас выйдет. Избу готовьте.
– - Мать честная, пойтить похуже что надеть. Спасибо, хоть по будням ездят. А то в праздник бабы разрядятся, ну беда с ними чистая. Иная на две копейки с половиной настряпает, а издали думаешь, у нее золотые прииска открылись.
– - Ну, Савушка, беги, беги. Сначала сыпь за самоваром, потом яиц и молока у моей старухи возьмешь. Да коленки-то прикрой, черт!
– - Дали бы ему хоть портки-то надеть.
– - Ничего, скорей из кулаков выпишут.
Савушка сбегал за самоваром и яйцами. Потом пошел к совету.
Приезжий в кожаном картузе с портфелем вышел на крыльцо и, узнав, что кулак уже дожидается его, посмотрел на него и сказал про себя:
– - Кажись, доехали сукиных детей. Дальше уж некуда.
НЕПОНЯТНОЕ ЯВЛЕНИЕ
I
В пятницу на следующий день после пожара в кооперативе было созвано собрание по вопросу о причинах полного краха
Всю жизнь деревня Пронино ездила за покупками в город за двадцать верст.
– - Трубку закурить -- за спичками в город скачи, ведь это никаких сил не хватит,-- говорили мужики.
Пользуясь таким положением дела, Прохор Фомичев, толстый мужик в жилетке и в ситцевой рубахе навыпуск, открыл свою торговлю и стал доставлять необходимые предметы, накидывая пятачок на фунт.
Все были довольны.
Но когда подсчитали, сколько они всей деревней несут этих пятачков Фомичеву, то пришли к выводу, что они круглые ослы. Если есть головы на плечах, то отчего не устроить так, чтобы пятачки были целы?
Сорганизовались. Сложились и выписали товару, открыв потребительскую лавочку против лавки Фомичева, через дорогу.
– - Смерть кулаку и частному предпринимателю! Не брать у частного торгаша!
Заведующим лавкой выбрали Афоньку гармониста, инвалида гражданской войны. Выбрали из тех соображений, что, во-первых, он парень на все руки -- гармошки чинит, часы, керосинки; бенгальский огонь даже зажигать может. А во-вторых, у него хозяйства нет, все равно он дома сидит; ему немножко приплатить, он и будет торговать.
– - Можешь торговать?
– - спросили его мужики.
– - Вот г...! Что тут мудрость, что ли, какая,-- сказал Афонька; -- часы-то чинить позамысловатей дело, и то справляюсь.
На другой же день после открытия около потребительской сидела на траве и на завалинке целая толпа.
– - Мать честная, народу-то собралось,-- говорили проходившие.-- Что это вы сидите?
– - Дожидаемся.
Все сидели с баклажками для дегтя, с бутылями для керосина, курили и водили глазами то в одну, то в другую сторону.
– - Ай, заперто?-- спрашивали вновь подходившие.
– - Заперто.
– - А где ж Афонька-то?
– - Керосинку, говорят, попу понес, в починке была.
– - Да не керосинку, а заводную игрушку.
– - И игрушки чинит?
– - Чинит.
– - Ну, и голова... А когда он в лавке-то бывает?
– - Да ведь это как придется. Вчерась, говорят, прямо с утра был.
– - Когда починки нету, он, почесть, все время тут. Вчерась моя старуха хорошо попала, так в пять минут вернулась, а нынче, вот, не угадали -- так третий час сидим.
– - Эй, что вы там? Идите, отпущу,-- кричал с порога своей лавки Фомичев.
– - Подыхай там. На черта ты нужен,-- отвечали мужики, даже не оглянувшись, и когда показался в конце деревни на своем костыле Афонька без шапки, с вихрами нечесаных волос, мокрых от пота, точно он только что купался, на него закричали в десять голосов:
– - Эй, что же ты! Не успели тебя за дело посадить, а ты уж собак гоняешь. Вот будем у частного торговца брать, тогда посвистишь.
– - А черт с вами, берите, мне-то что,-- отвечал Афонька: -- давно бы уж дома сидели, чего ж вы ждете-то тут?..