Безмолвный свидетель
Шрифт:
– Это мисс Эмили Арунделл?
– Она самая, но вы же не могли получить письмо от покойницы, мистер Пуаро?
– Иногда и такое случается, мадемуазель.
– Какая жуть! – в ее голосе слышалась настороженность.
– И что же она написала?
– Вот об этом трудно рассказать, имеется в виду нечто деликатное.
Минуту или две длилось молчание, Тереза курила, а потом сказала:
– Все это очень интересно, конечно, но при чем тут я?
– Надеюсь, мадемуазель, что вы ответите на несколько вопросов.
– Вопросов? О чем?
– Мне нужен адрес вашего брата.
Глаза девицы сузились, она еще больше насторожилась:
– Боюсь, не удастся. Мы мало общаемся, к тому же братец, кажется, уехал из Англии… И это все, что вы хотели узнать?
– О, есть и другие вопросы. Вы удовлетворены тем, как тетя распорядилась наследством? И еще: сколько времени вы помолвлены с Дональдсоном?
– Вы все свалили в кучу, не так ли? И, по-моему, лезете не в свое дело, мистер…
Пуаро помолчал, потом без тени разочарования поднялся, пожелав хозяйке всего доброго.
Мы были уже у двери, когда Тереза заговорила. Это было похоже на удар хлыста.
– Вернитесь! – выкрикнула она.
Пуаро, не торопясь, подчинился, сел на прежнее место и посмотрел вопрошающе.
– Давайте перестанем валять дурака. Возможно, мистер Пуаро, вы будете полезны мне.
– К вашим услугам, мадемуазель.
Сделав две затяжки, девица заговорила спокойнее:
– Скажите: как изменить завещание?
– Это дело юриста.
– Да к тому, же настоящего специалиста в своем деле, а те, которые мне известны, говорят, что всякая попытка оспаривать завещание бесполезна: здесь на страже закон.
– А вы не верите им?
– Полагаю, что всегда есть обходные пути, если вы неразборчивы в средствах и готовы платить. Я бы заплатила.
– Итак, по-вашему, я неразборчив, если заплатят?
– Жизнь подтверждает, что большинство людей таковы! Не вижу, почему бы вам стать исключением.
– Положим, так, но что я смогу сделать?
– Это ваше дело. Украдите завещание! Подмените липовым!.. Можете похитить мисс Лоусон. Можете распустить слух, что она запугала тетю Эмили и добилась своего. Составьте новое завещание, будто бы сделанное старушкой на смертном одре. Мало ли вариантов!
– От вашего богатого воображения, мадемуазель, просто захватывает дух.
– Но это несправедливо! – вдруг вырвалось у меня. Тереза рассмеялась:
– Может, ваш друг шокирован? Давайте его отошлем.
Пуаро сердито обратился ко мне:
– Контролируйте себя, Гастингс. – Затем к девушке:
– Простите моего помощника, мадемуазель, он слишком честен, если можно так сказать. Позвольте мне обдумать предложение, может быть, удастся сделать что-то в пределах закона. Однако моя репутация не должна пострадать.
Тереза понимающе кивнула.
– У нас должны быть все необходимые факты! Например, точная
– Двадцать первое апреля.
– А предыдущего?
– Эмили Арунделл сделала его пять лет назад.
– Его содержание?..
– Кроме небольшой части слугам, Элен и поварихе, все остальное должно быть разделено между детьми ее брата Томаса и сестры Арабэллы.
– Деньги оставались опекунам?
– Нет, нам непосредственно.
– Теперь будьте внимательны. Все знали о содержании завещания?
– О да, Чарльз, и я, и Бэлла также. Тетя Эмили не делала из этого тайны. А когда кто-нибудь из нас просил денег, тетушка говорила, что мы их получим после ее смерти. – Заговорив о деньгах, Тереза не могла остановиться:
– Мой отец оставил нам по тридцать тысяч фунтов. Капитал небольшой, но жить можно в достатке. Однако я… – Ее голос изменился, стройная фигура еще больше выпрямилась, голова откинулась. – Но мне хотелось большего: самой богатой одежды, лучшей еды и прочего. Хотелось жить и наслаждаться, поехать на теплое Средиземное море, сорить деньгами, давать балы, и вечера, необыкновенные, экстравагантные. Хотелось всего, всего, что есть в этом мире, и не когда-нибудь, а сейчас!..
Пуаро слушал внимательно, вопрос его прозвучал неожиданно:
– А сколько осталось от тридцати тысяч?
Тереза засмеялась:
– Чуть больше двухсот фунтов.
А Пуаро продолжал деловым тоном:
– Есть вещи, которые знать необходимо. Вы наркоманка?
– Никогда.
– Пьете?
– Конечно, но не из-за особой любви к зелью. Мои друзья выпивают, и я с ними.
– Любовные дела?
– Многое в прошлом.
– А в настоящем?
– Только Рекс.
– Доктор Дональдсон?
– Да.
– Но он, по-моему, далек от жизни, нарисованной вами. Он ведь беден, мадемуазель.
Она согласно кивнула:
– Ему ни к чему роскошь, красота, удовольствия и прочее. Согласен носить один костюм, есть каждый день котлеты… Деньги ему нужны на лабораторию, разные пробирки и другой инвентарь. Он честолюбив, и работа для него все, гораздо больше, чем я, во всяком случае.
– Ваш друг знал о предстоящем наследстве после смерти мисс Арунделл?
– Да, но Рекс женится не из-за денег.
– Вы помолвлены?
– Конечно…
Пуаро замолчал, и это молчание, казалось, задевало Терезу.
– А вы видели его?
– Вчера в Маркет Бейсинге.
– И о чем вы с ним говорили?
– Ни о чем, только попросил адрес вашего брата.
– Что нужно вам от Чарльза? – Ее голос снова стал резким.
– Чарльз? Кому он нужен? – прозвучал приятный мужской голос. И бронзовый от загара молодой человек с улыбкой вошел в комнату. – Кто спрашивает обо мне? Услышал свое имя в холле, но я не подслушивал. Что все это значит, Тереза?..