Безрассудный наследник
Шрифт:
Как только мы вошли в дверь и она захлопнулась за нами, Николай направился к бару. Саша, похоже, тоже почувствовала его переменчивый нрав: она посмотрела на него, потом подошла ко мне и ткнулась носом в мою ногу, после чего направилась по коридору и скрылась из виду.
Я на мгновение замерла, глядя на него и видя, как напряжены его плечи, как под пиджаком проступают мышцы.
Я ничего не говорила, беспокоясь по поводу того, что помешать ему выместить свою агрессию на том солдате было неправильным шагом. Но что оставалось делать? Стоять и смотреть, как он убивает кого-то своими кулаками?
Я
Именно поэтому я стояла перед окном и смотрела на город, который теперь был моим домом. Моей реальностью. На долю секунды я почувствовала приступ тоски по дому. Не по отцу, не по матери — не в том смысле, что мне не хватало ее любящих объятий и нежных слов.
Но я скучала по сестре и брату, которых часто видела. Скучала по привычному распорядку дня, по всем вещам, которые были мне знакомы. Небольшие вещи, которые удалось взять с собой, помогли почувствовать себя немного спокойнее, но все изменилось за такой короткий промежуток времени, что было трудно устоять на ногах.
Я ощущала себя как на льду, бегущей, но не продвигающейся вперед, не преодолевающей расстояние между собой и той жизнью, которая у меня была.
Со вздохом поражения, а может, признания того, что у меня нет другого выбора, кроме как ухватиться за пресловутые рога и держаться, я потянулась к молнии на платье. Несколько секунд я боролась, но потом почувствовала тяжелое присутствие позади себя, тепло тела, проникающее под кожу. Настала моя очередь напрячься, не зная, как отреагирует Николай, не зная, что он сделает.
Покажет ли он мне наконец свою истинную сторону? Станет ли он таким же, как мой отец, и будет вымещать свою агрессию на мне с помощью кулаков и жестоких слов?
И хотя в глубине души я не чувствовала, что он такой и никогда не причинит мне вреда, я была готова к этому, зная, что могу бороться сколько угодно, но он был больше, сильнее. Я закрыла глаза, когда почувствовала, как он осторожно отвел мою руку от молнии, кончики его пальцев скользнули по выемке в задней части платья.
Мгновение спустя он уже тянул молнию вниз, и звук расстегивающихся зубцов показался мне слишком громким в тихой комнате. Я почувствовала, как костяшки его пальцев провели по моему позвоночнику, пока он продолжал тянуть молнию вниз.
— Ты дрожишь, куколка.
Когда молния была расстегнута, я не шелохнулась. Бретельки свободно болтались вокруг моих плеч, и я прижала руку к центру груди, чтобы платье оставалось на моем теле.
— Ты боишься меня?
Мне показалось, его голос был обманчиво спокойным, учитывая окружающую его яростную энергию. Я промолчала, продолжая смотреть на Десолейшен и чувствуя, как его палец нежно проводит по моему позвоночнику.
— Я не боюсь тебя, — наконец сказала я. — Но я боюсь силы и насилия, которые ты держишь в своих руках, того, как ты можешь разрушить жизнь так же легко, как делать вдох.
Мне казалось, с тех пор, как я стала ходить, в меня вбили, что мужчины в моей жизни держат в своих руках жизнь и
Николай ничем не отличался от других, но даже за то короткое время, что мы были вместе, он ни разу не обидел меня, не сказал ни одного жестокого слова и не посмотрел на меня суровым взглядом.
— Я никогда не причиню тебе вреда, — его голос был по-прежнему мягким… но твердым, словно острие клинка. — Я никогда не подниму на тебя руку в гневе.
Вверх и вниз. Вверх и вниз. Его прикосновения к центру моей спины были медленными. Осторожными.
Я повернулась к нему лицом, его рука скользнула по моему телу и легла на бедро. Я смотрела в его глаза, его зрачки расширились и поглощали синеву, выглядя так же темно, как ночь вокруг нас, так же темно, как то, что кружилось вокруг него.
Он изо всех сил старался держать себя в руках, адреналин все еще бурлил в его жилах после того, что произошло сегодня ночью. Я видела это, чувствовала это. Ощущала.
— Знаешь, — ровным тоном сказал он, опустив взгляд к моим губам.
Я поджала губы, от его напряженного взгляда все мое тело затрепетало. Николай был как оголенный электрический провод, и от слишком близкого знакомства с ним волосы на моих руках вставали дыбом.
Опасность вспыхивала внутри меня большими жирными буквами, разум говорил не прикасаться, не подходить слишком близко, потому что тогда мне будет больно.
И все же я была здесь, желая получить эту боль… но только от него.
— Единственная причина, по которой я не убил Юрия за то, что он не следил за тобой должным образом, — это потому, что я не хотел, чтобы ты видела, как я убиваю другого человека.
Он поднял руку и сначала провел большим пальцем по моей нижней губе, прикосновение было нежным. Но когда он сделал это снова, то надавил сильнее, причиняя боль, прижимая мою плоть к зубам.
— Легко скрывать безумие, но гораздо веселее позволить этой маске соскользнуть.
Я не была уверена, что он имел в виду, но прежде чем успела задать ему вопрос, быстрее, чем могла предположить, он обхватил мое горло рукой и с силой повел меня назад, пока окно не остановило нас.
Долгие мгновения он не делал ничего, кроме как держал ладонь и пальцы на моем горле, его взгляд был прикован ко мне, сердцебиение заполняло пространство между нами. Он наклонил голову вперед, его рот прошелся по изгибу моей челюсти, пока я не почувствовала его теплое дыхание, дразнящее мое ухо.
— Мне кажется, ты не понимаешь, насколько сильно я сейчас контролирую себя ради тебя.
Словно желая подчеркнуть свои слова, он сжал мою шею.
Инстинктивно я подняла руку и обхватила пальцами его покрытое татуировками крепкое запястье, но сделала это не для того, чтобы оттолкнуть его, не для того, чтобы бороться с ним. Я сделала это, чтобы удержать его там, где он был.
— Я не могу сейчас здраво мыслить, — его слова прозвучали мне в ухо, и он прижался ко мне нижней частью тела. Я почувствовала, как твердые очертания его эрекции уперлись мне в живот. — Я чувствую себя разрушительно, вся эта энергия и гнев, которые я не смог выплеснуть, не смог выместить на этом куске дерьма, который не смог обеспечить твою безопасность.