Безвыходное пособие для демиурга
Шрифт:
Я ясно вижу, что не только страницы моего романа, но вся книга человеческой истории залита кровью тех, кто случайно оказался не в том месте.
Но стоит посмотреть на ситуацию с другой стороны.
Книги в современном обществе не имеют такой силы воздействия, как технологии мультимедиа.
Фильмы заставляют нас усомниться в том, что реальность – одна.
Компьютерные игры приучают стрелять во все, что движется, атрофируя способность размышлять, зато питая наши низменные страсти и желания.
Нас убеждают
В кого стреляют в играх: именно в зомби, которые до смерти были обычными людьми, то есть, по сути, мы отвергаем бессмертие в любой форме, мы боимся его, пытаемся уничтожить. Нам легче принять идею собственной гибели, чем вечного существования.
И чем это я хуже всех остальных деятелей шоу-индустрии?
Кому нужна история о том, как душа мучилась, страдала, пока не осознала себя не человеком, а частью магического предмета? Не мой ли это инквизитор внушил философам красивую байку о половинчатости душ? Это было бы ему на руку. Люди бы тогда искали не Грааль, не гримуары, а друг друга. И в итоге все были бы довольны.
Мной управляют, чтобы я не написал чего лишнего.
Остальными вертят так, чтобы они страдали от неразделенной любви или от ревности, или от скупости – не важно, лишь бы были несчастными и полностью погружены в свою беду, которая на самом деле нужна для того, чтобы толпы не мешались под ногами у великих. Весь мир задействован в этой пьесе. Вернее – обе вселенные.
Два мира.
Что ж, похоже, все намного сложнее, чем казалось вначале.
Я застрял не просто в двух мирах физически, но и духовно. Я стою на грани выбора между двумя могущественными идеями. Лера верит, что любовь может спасти инквизитора. Она на той стороне.
Я убежден, что это – полная чушь. Я ухожу в другую сторону.
Нас с Лерой связывают чувства, но и они не могут меня переубедить. Пойти на уступки – это одно, но искренне поверить – совершенно другое.
И меня раздирают именно эти миры: вселенная Веры в очистительную любовь и космос Принятия того, что вижу. Они настолько разные, что войны между ними быть не может.
Однако, я ополчился на саму идею что какие-то там воспоминания могут остановить великого человека! И я даже знаю, почему это меня взбесило.
Да, именно это может уничтожить мой роман и выплюнуть меня на землю, затерев память об этом времени, как неудачный эксперимент.
Самое сложное, что мне предлагается сделать психологический выбор: что важнее карьера писателя или Лера. Вопрос пока так не стоит, но рано или поздно он возникнет.
Лера, ведь, в сущности, права. Если я смогу написать про воспоминания инквизитора, пещера яростно вышвырнет меня. Но, почувствовав вкус творчества, когда у тебя все
Да я всю жизнь готовился к этому действу!
Ну, вернусь я сейчас, так ведь никогда себе не прощу, если роман выйдет из печати под другим именем, а мне нечего будет даже сказать, потому что, текст, что здесь создается в считанные дни любым студентом, – в моем мире пишется годами!
Ну, разрушу я магию пещеры, ну вернусь к Лере, а что потом?
Буду, как Даниила Мастер, бегать по ночам на кухню и ждать, не даст ли мне фортуна второго шанса?
Всю жизнь мучиться тем, что не дошел до конца – от этого с ума сойти можно!
И ведь подсознательно я всегда буду помнить, что подсказка Леры вытянула меня в реальность, и именно это будет меня коробить больше всего! Что я – подкаблучник, своего мнения не имею. И то, что Лера нашла выход – это гораздо хуже, если я вообще отсюда не вернусь. Здесь нет логики, а только уязвленное мужское самолюбие.
В конце концов, мне не позволят испортить роман.
Или позволят?
Вот же он: выход! Прямо сейчас я осознаю себя как личность в полной мере, и тогда могу продолжить Лерино творчество.
Могу?
Я набрал несколько глупейших фраз. Они остались в файле.
Ну что за чертовщина?!
Почему нельзя мне подыграть, мол, Лера классно все придумала, но сделать это невозможно. И тогда я был бы окончательно счастлив. Ведь получилось бы, что я ради Леры все сделал. Хотя это и не так.
Реальность пещеры такова, что помощь любимой девушки оборачивается для меня большей мукой, нежели само пребывание здесь. Вот как это может быть с точки зрения здравого смысла?
Наверное, этого здравого смысла просто не существует в природе!
У меня еще есть шанс оставить все как есть, уйти в магазин, купить водки, хорошенько нажраться.
Лера снова на связь выйдет – и напишет все, что ее душе угодно. И про то, как Великий Инквизитор угощал Аллу мороженым, и как они гуляли по ночной Москве, и как прогуливали вместе занятия, целуясь во мраке кинотеатра.
Бог пещеры обидится на мое слабоволие и вышвырнет меня обратно, закроет портал навсегда, чтобы я потом всю жизнь писал рассказы, которые не возьмут ни в один альманах.
Прямо сейчас я могу сломать свое будущее великого писателя.
Но если я не послушаю Лериного совета, то из-под моей клавиатуры родится шедевр, которого не знает современная мировая фантастика, именно так: ни больше, ни меньше!
В двадцать три стать автором бестселлера – кто может от этого отказаться?!
Я уверен, что когда все кончится, меня переместят обратно, но уже не как Геру, а как солидного и уважаемого романиста.
Конечно, есть шанс, что меня отсюда не выпустят. Но вот тогда я им такой второй роман напишу, что мало не покажется!