Безымянная. Часть1. Путеец
Шрифт:
– Это ведь он – наш грозный защитник и безжалостный уничтожитель огоньков?! – тиская и поглаживая бедолагу по животу, приговаривала удачливая охотница. – Так и запишем, был сильным и смелым, а попался на слабости к азартным играм! – продолжала говорить с умилением девушка, глядя на совершенно опешившего от такой неслыханной наглости и отсутствия понятия о малейшей субординации, кота.
Быстро наигралась и опустила его на землю. С легкой улыбкой посматривая из стороны в сторону, предложила ему вместе прошмыгнуться по двору в ознакомительных целях. Но кот, по всей видимости, совершенно не собиравшийся изменять своему высокомерию даже под гнетом обмана и насилия, надменно отвернул голову, уже забравшись на скамейку, предпочитая беготне
Девушка между тем осмотрела двор, махнула рукой на недовольного кота и пошла по тропинке, повернув за дом.
– Да уж. Строение так, строение! – повторив строчку из записки, процедила она.
Сарай являл собой типичную постройку сельского типа, сооружавшуюся как временная, но оставшуюся на века. Вследствие длительной эксплуатации и наверняка в не меньшей степени прижимистости хозяев сарай оброс всяким хламом, в котором чувствовалась рука многолетнего и настойчивого труда несдержанного собирателя хлама. Сарай и ближайшие окрестности походили на помойку, но с хорошо читаемым порядком. Для начала по внешним стенам сарая, сколоченным из серых выцветших досок внахлест, поверху висел ряд из пяти проржавевших старых дырявых корыт, по виду которых, сравни каждое из них с датой выпуска, наверняка можно было отсчитать срок до Великой Отечественной. Под ними на длинных толстых гвоздях располагались лежащие друг на друге велосипедные и мотоциклетные диски, причем на некоторых из них лежали куски побитых погодой резиновых покрышек с растрескавшимся протектором и выдранным кордом. С крыши, крытой рубероидом, торчащим ошметками там и тут, выглядывали красно-коричневые от ржавчины железные уголки и здоровенный швеллер. Вокруг сарая из желто-зеленой травы выглядывали колесные диски, а чуть в глубине, между стенами сарая и дома, практически вросла в землю целая колесная пара, при таком весе совершенно непонятно, как попавшая сюда. По обеим сторонам сарая из травы и кустов выглядывали умело маскирующиеся под флору усы острой проволоки, создавалось впечатление, что все здесь имело ровно такое устройство, чтобы всякий желающий обойти сарай, минуя тропинку, а уж если это темное время суток, то и подавно получал массу шансов споткнуться и при падении разбить себе голову или хотя бы пропороть ногу проволокой, а о возможности мелких повреждений нечего и говорить. Тем более странным являлся практически идеальный порядок внутри сарая, где имелось все, что нужно. Дрова лежали ровными поленницами вдоль стен, посредине стояла чурка для рубки дров, а рядом с ней аккуратно уложенная груда щепок.
Девушка нерешительно огляделась и прошла в дровяник. Взяла несколько поленьев и быстро даже торопливо отнесла их в дом, попутно окинув взглядом кота, по-прежнему не желавшего участвовать в хозяйственной деятельности. Уложив дрова в печь, посмотрела на них с сомнением, снова взяла записку со стола, ткнула пальцем в слово «щепа», вновь побрела в сарай, насвистывая себе под нос какой-то въедливый мотивчик.
Вдруг подняв взгляд, девушка встала как вкопанная, не доходя до сарая нескольких метров. Теперь в дровянике копошился седой маленький старичок, насколько старательного настолько и странного вида. Его густые седые до бела волосы, лежали гладкой пышной стрижкой, сливаясь с плотной окладистой бородой. Поверх наглухо застегнутой светло-серой рубашки – косоворотки на выпуск– на нем был надет короткий коричневый жилет, и широкие штаны с бежевыми продольными полосками чуть нависали на голенища отполированных до блеска яловых сапог. При росте чуть более метра его крепкое телосложение не выделялось ни асимметрией, ни явно приметными дефектами. Старичок увлеченно сгребал и укладывал щепу, при этом с придыхом бормоча и что-то приговаривая. Девушка же не только не испугалась, но и напустив на лицо требовательный вид, по-хозяйски подбоченясь, громко спросила, предварив слова покашливанием:
– Ты чего это там?.. – и, не закончив фразы, обмерла. Старичок, только
Девушка потерла глаза ладонями, тряхнула головой и попятилась назад. Споткнулась о камень и упала, но тут же вскочив, рванула по тропе, часто оборачиваясь к дровянику, наверное, опасаясь возможной погони, от чего совершенно перестала смотреть вперед. Дернула дверь на себя и буквально впрыгнула в прихожую, где, не теряя прыти, налетела на вошедшего только что путейца, моментально сбив его с ног.
– Ну допустим, я тоже очень рад тебя видеть, но тем не менее держу себя в руках и не набрасываюсь как бешеный при каждом случае, – насмешливо сказал путеец, поднимаясь с пола и поправляя куртку.
– Я видела там! – задыхаясь проглотила слюну, – старика, в сарае…
– Так, так, видела старика… – закатив многозначительно глаза и состроив явно издевательский вид, пробубнил путеец, задрав указательный палец вверх: – Это никто иной как – дворовой.
– Я не шучу! – крикнула и тут же остановилась в задумчивости, когда уточнила, – дворовой!?
– Да, местный дворовой. Странно что показался, обычно он поскромней себя ведет, – мимоходом, как говорят о чем-то обыкновенном, сообщил путеец, при этом успев снять куртку и сапоги. Протяжно выдохнул и растянулся на кровати. Девушка же, усевшись на стул, только развела руками:
– И что он здесь делает?
– Да-а… Я бы на твоем месте больше интересовался тем, почему я его вижу? А ты вот… – с легким удивлением произнес путеец, перевалившись на бок.
– Опять ты? Это и так понятно. Скажи, зачем он здесь?
Попав в тиски неотвратимости объяснений, где настырные вопрошающие глаза недовольной девушки давили своей неподвижностью, путеец потер лицо ладонями и, поднявшись с неохотой, уселся на стул.
– Видишь ли, в старое время частенько селили путейцев вдоль железных дорог, что в общем не лишено логики. Строили дома, а при доме и хозяйство нередко имелось; коровы, куры и прочие. Для него возводились постройки, с останками которых, я так понимаю, ты уже ознакомилась. А если вдруг есть сад, огород и скотный двор, то при нем есть и дворовой.
– А чем он занимается, зачем он здесь?
– Ну вообще ему положено оберегать растения от вредителей, чистить и расчесывать конскую гриву, при условии, что животное ему нравится, и в принципе ухаживать и поддерживать хозяйство в приличном состоянии, а иногда даже охранять от воров. Но хозяйства давно уж нет, сад и огород сто лет не сажали, а воры на эту усадьбу не зарятся по понятным причинам. Здесь дворовому заняться нечем, и теперь он перекладывает дрова с места на место, сгребает в кучу щепки, а иногда даже делает дудочки из сухих веток волчьей ягоды. Ну, а вообще, насколько я знаю, он добрый и бояться его не нужно.
– Ты ведь сейчас о народных поверьях говоришь? Языческая нечисть, чудеса, леший бродит… русалка. Банники, дворовые… ты об этом? – став нервной, затараторила девушка.
– Само собой имея в виду и общий смысл, но и конкретного дворового в частности, – встав с места и заглянув в нерастопленную печь, пояснил путеец.
– Как это «конкретного дворового», это же бред какой-то? Скажи, а ты сам его когда-нибудь видел? – уже откровенно напряженно спросила она.
– Нет. Никогда.
– А как же ты говоришь?! – вскрикнула девушка.
– А почему бы, собственно, мне так не говорить. Если ты видела его собственными глазами и называешь это бредом, то я – никогда ничего подобного не встречавший могу совершенно спокойно рассуждать о нем как о чем-то существующем, хотя бы просто исходя из поверий, легенд, сказок и, как ты сказала, языческих традиций, и из твоих слов в том числе.
– Теперь мне и правда страшно.
– Если страшно, значит нужно сходить посмотреть.
– Принцип персонажей американских фильмов ужасов, – пялясь в одну точку, пробормотала она и ни с того ни с сего расхохоталась, так же быстро став серьезной.