Безымянные боги

Жеребилов Иван

— Так, его, игоша! — завопил Бородыня. — Айда, молодец-удалец!

Игоша, в ответ на похвалу, только повернул к домовику лобастую голову и зашипел: как уж.

Ждан почувствовал, что колени у него предательски подгибаются, он некоторое время пытался бороться со слабостью, но потом просто опустился на траву, пытаясь хоть как-то уложить в голове то, что только что произошло.

Пока рубил череп, вообще не удивлялся, даже нить рубил с привычной сноровкой, но когда домовой

при нём начал игошу хвалить… Это оказалось совсем лишним.

— Ты чего не весел, добрый молодец? — спросил довольно щурившийся дворовик.

— Баню сломали, — выдал первое, что пришло на ум Ждан.

— Эка невидаль, — отмахнулся старичок. — Эй, лохматый, долго баню заново поставить?

— К утру будет стоять как новая, — отозвался сутулый банник. — Только ты не радуйся особо, богатырь. Ежели чёрную курицу под порог не закопаешь, пожалеешь, что жив остался. Понял?

Ждан только устало кивнул, а банник, посмотрев на него внимательно, сунул руку за пазуху и достал мятую засаленную шапку из красной парчи с оторочкой из свалявшегося меха, не глядя бросил её десятнику и пробормотал:

— Бери, заслужил.

А после залез куда-то в самую глубь перекрученных, расщеплённых брёвен, и оттуда послышалась его приглушённая ругань и натужный треск дерева.

— Успеет? — спросил у дворовика Ждан, озадаченно крутя в руках шапку.

— Даже и не сумлевайся, — степенно заверил тот. — К утру всё будет как прежде. А шапку ты спрячь подальше, а то мало ли…

— Эту?

— Эту-эту. Ты хоть знаешь, что в руках держишь?

— Ну, колпак… старый…

— Всё-таки ты Ждан Ярославич, как был орясиной, так и остался, — рассмеялся подошедший к ним Бородыня. — Тебе же банник свою шапку-невидимку отдал. Сам отдал. Понимаешь? Чего киваешь? Ты знаешь, сколько он народу за эту самую шапку порешил? Всех и не сосчитать.

— Толку мне от неё? — отмахнулся Ждан. — Эта ваша шапка мне только на нос налезет.

— Вот уж дубинушка, — постучал себя по лбу домовой. — Ты её сначала надеть попробуй, а потом уж отказывайся.

Ждан недоверчиво посмотрел на шапку, потом попытался натянуть её на макушку и… выругался от удивления — шапка оказалась впору, так что он со всего маха натянул её по самые глаза.

— Ну вот, а ты не верил, — хмыкнул Бородыня.

Ждан вытянул перед собой руку… ничего не увидел. Рука пропала, вместе с рубахой, налипшей на ткань пылью и прочим мусором. Тень тоже исчезла.

— Чудеса! — только и сумел произнести он. — Вы меня тоже не видите?

— Тебя теперь ни одна тварь не увидит, ни живая, ни мёртвая, — ответил дворовик. — Потому и береги шапку как зеницу ока,

она тебя уберечь от многих бед сможет, а может беду накликать, если бездумно надевать.

Ждан стащил шапку, и тут же всё вернулось на свои места — он сидел на земле перемазанный пылью и копотью, сжимая в руке засаленный красный колпак, отороченный облезлым мехом.

— Выходит, справились мы? — непонятно у кого спросил он. — Отвели зло?

— Как есть отвели, — отозвался Бородыня. — Да ещё и ведьме наподдали так, что вряд ли она живой уползёт, так что ты ушки на макушке держи, смотри да слушай, не стало ли внезапно худо какой-нибудь бабе. А там уж не оплошай, не ты её добьёшь, так она тебя пристукнет. У неё теперь на тебя такой зуб, что дальше жить спокойно не сможет, коли ты ходить по земле будешь.

Не сказать, что Ждан слова домового мимо ушей пропустил, но и пугаться не спешил. Во-первых, на него навалилась усталость, как после долгого боя, когда уже не остаётся сил ни на страх, ни на сожаление с болью. А во-вторых, он всё больше и больше злился на неведомую ведьму и злость эта не уменьшилась, после изгнания анчутки, наоборот, будто бы обрела цель.

— А чего соседи не сбежались? — спросил он, больше чтобы отвлечься от злых мыслей. — Грохот же стоял на весь посад, да и сверкало так, что едва не ослеп.

Домовики переглянулись и рассмеялись.

— Этот бой не для людских глаз, — пояснил дворовик. — У вас, людей, своё сражение, а у нас своё, и другим видеть его не положено.

— А как же я?

— А ты другое дело. В тебе вон, живоцветы дремлют.

— Правда, что ли? — озадачился вдруг Бородыня. — А я всё думал, чего он так легко меня начал ловить…

— Молодой ты, вот и не уразумел сходу, — махнул рукой дворовик.

— Значит, меня теперь любой колдун или дух может распознать? — огорчился Ждан.

— Э, нет, богатырь. Не у всякого, как у меня глаз намётан. Тебя не всякий волхв распознает, а уж об обычном колдуне и говорить нечего.

— А духи?

— А духи обычно помалкивают о таком. Их ещё надо заставить служить, да сказки о тебе сказывать, так что не беспокойся.

— Ты бы шёл спать, Ждан Ярославич, — снова подал голос домовой. — Мы уж тут сами…

— Да, как таким в избу идти? — Ждан оттянул почерневшую от пыли и копоти рубаху.

Домовой только хмыкнул, махнул рукой, и Ждана на мгновение окутало облако непроглядного белого пара. Не успел он опомниться, как облако рассеялось и рубашка, штаны, как сам Ждан оказались совершенно чистыми.

— Это как же? — только и спросил он.

— Тайна, — рассмеялся в ответ Домовик. — Иди спать, Ждан Ярославич.