Безымянные боги
Шрифт:
— Зачем так сложно? — подал голос Вук, закончивший полировать саблю.
— Чтобы все подумали, будто это он прирезал, и дружка своего и бабу, — пояснил Дан. — Те, кто его обнаружат, должны подумать, будто ссора промеж них вышла, может, из-за бабы это, а может, из-за старых дел.
— Мудрено, — покачал головой Крапива. — Любой волхв, ежели позовут его, нас по следам отыщет.
— Не отыщет, — Дан достал из-за пояса кожаный мешочек и поднёс к носу Крапивы. — Посыплем за собой вот этим, и никто нас не найдёт.
—
— Он, собака.
В голосе бандита явственно прозвучали страх и ненависть.
— А если он вообще не придёт?
—Наниматель сказал, о том можем не беспокоиться. Придёт, никуда не денется.
Ждан отодвинулся от окна и чуть перевёл дух, хотя сердце заколотилось как у зайца. Они ждали именно его! Значит, кто-то намеренно направил его сюда. Тот, кто нанял этих душегубов, был уверен, что Ждан придёт. Но кто? Неужели стражники? Ждан припомнил простоватых дядек, смеявшихся над любовью вдовы и вчерашнего отрока, и сразу отмёл эту мысль. Их, похоже, использовали втёмную, так же, как и его. А что Лан? Судя по разговору татей, товарища уже нет в живых, как и его подруги. Что делать?
Самым правильным решением будет утечь потихоньку и вернуться со стражей. Окружат дом и никуда не денутся душегубы. А что, если не выйдет? Ходить и оглядываться? А что, если этот неизвестный наниматель и об этом позаботился, и приплатил стражникам за грязную работу? Тогда выход один — выпытать у главаря, кто их нанял, да прижать этого неуловимого убийцу.
Естественно, переть на лиходеев в лоб Ждан не стал —обошёл дом, приметив открытое окно в светёлке. Подобрался поближе, заглянул — никого, и, тихо, как кошка влез внутрь, молясь всем светлым богам о том, чтобы половицы не скрипнули.
Внутри всё оказалось перевёрнуто вверх дном, видно, бандиты уже постарались. На полу — два распростёртых обнажённых тела, в одном Ждан без труда распознал Лана, рядом с ним дородная девица. У Лана пробит череп, у девицы ножевая рана над крупной грудью. Не снасильничали, не били, обоих прикончили сразу.
У Ждана даже горло перехватило, как подумал, что обоих убили только, чтобы приманить его, но долго горевать времени не было, в горнице кто-то чихнул и тут же звучно выпустил газы, выругался Крапива, заскрипела лавка и тут же кто-то двинулся в светёлку.
Десятник прянул в сторону и замер у стены, а вошедший бандит замер посреди комнаты.
— Зря бабу закололи, — произнёс он. — Хоть было бы чем заняться.
— Она бы тебя самого в крендель согнула, — отозвался из соседней комнаты Вук.
— Связанная бы не согнула.
— Раньше думать надо было, — оборвал разговор Дан. — Смотрите в оба.
— Надо было собаку не травить. Залаяла бы на чужого, — подал голос Блуд.
— Умный? А на тебя — дурака она бы не залаяла, когда ты по двору бегаешь? Всех соседей бы переполошила.
Ждан воспользовался тем, что разговор переключился на Блуда, шагнул бесшумно за спину
Всё-таки душегубы оказались очень опытными и умелыми, не будь у Ждана шапки-невидимки, неизвестно, как бы всё закончилось. Но тут на его стороне была неожиданность, так что Вук, хотя и почуял неладное и вскочил в последний момент, но вот саблю выхватить уже не успел — кинжал с хрустом вошёл под нижнюю челюсть, глаза бандита выпучились, и он рухнул на пол, как подкошенный. А вот с Даном и Блудом так легко не вышло. Отчего-то Ждан решил, что Блуд, почуяв неладное, сразу сбежит, но ошибся, и ошибка эта чуть не стоила ему жизни. Ещё не успело тело Вука упасть на пол, а плюгавый бандит оказался на ногах, миг — и с его рук срываются два метательных ножа, один из которых всего на ноготь разминулся с Жданом. Десятник отскочил в сторону, поднырнул под руку Дана, который без раздумий ударил на звук и почти попал! Врезал ногой по колену так, что главарь тонко взвизгнул и завалился на пол. И тут же два снова два ножа просвистели в мимо. Ждан ничего выдумывать не стал просто швырнул в Блуда, будто копьё, тяжеленную лавку, которая с хрустом врезалась лиходею в грудь. Блуд захрипел, пуская кровавые пузыри, и осел на пол.
Пока отвлёкся на Блуда, едва не пропустил удар от пришедшего в себя главаря. Бил Дан умело — в нижнюю часть живота, так, чтобы кровь сбежала за десять ударов сердца, но повезло, что, не видя противника, он был вынужден орудовать размашисто, и в последний момент Ждану удалось отскочить и пинком выбить нож из руки душегуба. Труднее всего было не убить его сразу, пришлось перехватывать руку, заламывать за спину и поспешно вязать обрывками скатерти.
Только когда убедился, что бандит связан надёжно и не высвободится, чуть успокоился, но шапку снимать и не подумал. Устроился за спиной и, поднеся кинжал к горлу бандита, спросил:
— Кого ждали?
Бандит ответил не сразу, пришлось кольнуть кинжалом несильно, но так, чтобы пошла кровь.
— Не тебе, вымесок[4]меня о чём-то спрашивать, — прохрипел Дан. — Зря ты на нас полез, считай, что сам себе уже погребальный костёр сложил.
— Пока тут в шаге от смерти только ты, —спокойно ответил Ждан. — Пугать меня не надо, ты не в том положении, отвечай, кого ждали или я начну по-плохому спрашивать.
— Это как? — хрипло рассмеялся бандит.
Ждан не стал отвечать, просто заткнул какой-то тряпицей главарю рот и полоснул кинжалом по уху. Бандит взвыл, но кляп заглушил вопли.
— Если сейчас опомнишься, то тебя будут звать Дан Одноухий, — пояснил Ждан, — но если вздумаешь запираться, то, поверь мне на слово, все тебя будут звать Дан — обрубок. Смекаешь? Кивни, если понял.
Главарь закивал, и Ждан вытащил кляп изо рта, но прежде чем тать успел набрать воздуха в грудь, сдавил ему горло и пояснил: