Беззвучная нота
Шрифт:
— Как ты узнал, что я здесь?
Он бросает на меня еще один мрачный взгляд.
Я стою на своем, несмотря на то, что все внутри меня подает сигналы предостережения.
Если он хочет устроить соревнование в гляделки, как будто мы ученики средней школы, то меня это устраивает.
Зейн моргает первым.
Думаю, я выиграла этот раунд.
— Мы уходим, — рычит он.
— Я не уйду с тобой, — резко говорю я.
Его мышцы, все до единой, напрягаются. Я вижу это, как скрипачка настраивает свой инструмент. Один слишком резкий поворот —
Зейн нависает надо мной. Его губы изгибаются еще сильнее. Видя, как щелкают и скрежещут его зубы, я вспоминаю, что, несмотря на то, что он моложе меня, Зейн Кросс намного, намного больше. Он мог бы щелкнуть пальцами и сломать мне шею за секунду.
— Ты уже достаточно убегала, Грейс.
Это определенно неправда.
Если он меня поймал, значит, я недостаточно далеко убежала.
Я стою на своем. Если я что-то и умею, так это контролировать шумный класс. Ежедневно могу обуздать класс избалованных богатых детей. Я научила их читать Аристотеля и Шекспира, хотя все, что они когда-либо читали, — это приложение Джинкс и VIP-каталоги любимых дизайнеров.
Если я смогу сделать все это, я смогу контролировать одну бомбу замедленного действия — восемнадцатилетнего парня.
Подняв подбородок, я говорю своим самым профессиональным голосом:
— Зейн, если ты не собираешься нести чушь, то будь добр, отойди в сторону. Я как раз собиралась уйти.
Мои слова обрываются, когда Зейн делает решительный шаг вперед и обнимает меня. Я мгновенно прижимаюсь к его груди, мое дыхание касается его шеи.
— Что ты делаешь? — хриплю я. Его сердце бьется так быстро. Слишком быстро. Я с трудом сглатываю. — Зейн.
Его рука обхватывает мой затылок и скользит вниз по моим кудрям. Внезапно он отстраняется, обхватывает мой подбородок своей здоровой рукой и крепко, почти наказывая, целует меня в лоб.
Затем берет меня за руку и снова говорит голосом, не терпящим возражений:
— Мы уходим.
Думаю, мы уходим, соглашается Слоан, пока Зейн в оцепенении тащит меня за собой.
Он все еще пользуется машиной Датча, и воспоминания, которые нападают на меня, когда он открывает пассажирскую дверь, довольно близки к насилию. Неохотно забираюсь внутрь, зная, что альтернативой будет быть обернутой веревками, наручниками, стяжками или любыми другими инструментами для похищения, которые Зейн сможет найти, и затащенной за волосы.
Он остается рядом со мной, когда я сажусь вперед, отказываясь отступать и давать мне пространство. Искры осознания пробегают по моей руке и плечу, когда я случайно задеваю его. Он не подает никаких признаков того, что что-то чувствует, но румянец заливает мои щеки, и я знаю, что если бы я была на тон светлее, я бы покраснела.
Зейн захлопывает за мной дверь и обходит машину. Оставшись одна в тишине, переключаю внимание на заднее сиденье. Воспоминания настолько четкие, что кажутся фильмом, к которому я могу прикоснуться. Я слышу звук расстегивающейся молнии Зейна. Шипение наших тел, сливающихся в одно
Пульсация распространяется от моего живота к месту между ног.
Машина становится невероятно горячей.
Я обмахиваю лицо.
Звук захлопывающейся двери прерывает мои беспокойные мысли. За рулем Зейн. К сожалению, теперь я чувствую себя еще более неуютно, и это чувство не улучшается, когда он в напряженном молчании едет в отель вместо особняка.
— Что мы здесь делаем? — выдавливаю я.
— Здесь мы будем спать сегодня ночью.
Да, да, да, скандирует Слоан с широкой улыбкой.
— Нет, нет, нет, — вырвалось у меня. — Нет, не мы.
Но Зейн игнорирует меня, выпрыгивает из грузовика и обходит, чтобы открыть мою дверь. Когда я не двигаюсь, он устремляется вперед и наклоняется надо мной. Его голова в двух сантиметрах от моей груди, открывая еще один шквал личных, чувственных воспоминаний.
Я поднимаю подбородок, глядя на крышу машины.
Щелчок.
Ремень безопасности расстегивается, и Зейн отступает на тротуар, многозначительно глядя на него.
Облизав губы, выхожу из машины и обхожу его стороной. Если мы спим в одном номере отеля, то вероятность того, что мы проведем ночь вместе, составляет шестьдесят процентов. А повторный секс только усложнит и без того сложные отношения.
Глаза Зейна впиваются в мои, и на один скрученный удар сердца я задаюсь вопросом, перекинет ли он меня через плечо. Вместо этого он говорит:
— Подожди здесь.
Я наблюдаю, как он нажимает кнопку, открывает багажник и возвращается с двумя сумками для ночевки. Чувствуя себя так, будто я сейчас войду в логово льва, следую за ним в отель.
Женщина на стойке регистрации улыбается Зейну.
— Привет, незнакомец. Давно тебя не видела.
Он протягивает руку, не принимая во внимание ее заявление.
Ага. Где типичное очарование Зейна? Огненная улыбка, приглашающая к кокетливому разговору? Почему он такой злой?
Женщина тоже, кажется, вздрагивает. Тянется за карточкой под столом. Ее улыбка меркнет, когда она замечает меня, стоящего позади Зейна.
— Кто это?
Я переминаюсь с ноги на ногу:
— Никто.
— Моя жена, — решительно говорит Зейн одновременно.
Я съеживаюсь.
Женщина выглядит подавленной.
— Я не знала, что ты женился.
Зейн убирает карточку со стойки и уходит, не ответив.
Смущенно улыбаюсь в знак извинения и иду за ним.
— Думаю, ты часто сюда приходишь, — говорю я Зейну. Он меня игнорирует. Я ускоряю шаг, чтобы соответствовать его безумной длинноногой походке. — Ты сюда приводишь женщин, с которыми встречаешься в барах?
Он останавливается и бросает на меня раздраженный взгляд.
Мой взгляд сужается в ответ.
— Ты не сказал нет.
— Грейс.
— Что?
— Скажи еще хоть слово, и я дам твоему рту занятие получше.
Я хмурюсь на него, но молчу.