Библия. Биография книги
Шрифт:
Движение последователей Иисуса начало вызывать споры ещё до катастрофы 70-го года [187] . Христиане, как и все прочие евреи, были потрясены до глубины души, когда увидели, как великолепное святилище Ирода превратилось в груду обгорелых смердящих развалин. Они могли мечтать о том храме, который заменит храм Ирода, но никто не представлял себе жизни без храма вообще. Но христиане также видели в его разрушении апокалипсис, — «откровение» или «разоблачение» той действительности, что существовала постоянно, но была скрыта до сих пор — а именно того, что с иудаизмом было покончено. Руины храма символизировали его трагическое завершение и были знаком того, что близится конец света. Теперь Бог окончательно сокрушит отживший миропорядок и установит Своё царство.
187
Akenson, Surpassing Wonder, p. 213.
Разрушение Первого храма в 586 г. до н. э. вызвало поразительный всплеск творчества среди пленников в Вавилоне. Разрушение Второго храма подобным же образом стимулировало литературную деятельность среди христиан. К середине второго столетия н. э. были закончены почти все двадцать семь книг Нового Завета. Христианские общины уже цитировали письма Павла как Священное Писание [188] , и чтения отрывков одного из жизнеописаний
188
2 Пет. 3:15; Игнатий Антиохийский, Послание к ефесянам 2:12.
189
Собрание этих гностические евангелий было обнаружено в Наг Хаммади, в Египте в 1945 г.
Однако во втором столетии не было канона обязательных текстов, поскольку ещё не существовало стандартной формы христианства. Маркион (ок. 100–165 гг.), разделявший многие идеи гностиков, хотел разорвать связь между христианством и Священным Писанием евреев, так как считал христианство полностью новой религией. Маркион написал своё собственное Евангелие, основываясь на посланиях Павла и на подвергнутой цензуре версии Евангелия от Луки. Это сильно усложнило отношения многих христиан к иудаизму. Прений, епископ Лионский (ок. 140–200 гг.) пришёл в ужас и от Маркиона, и от гностиков и настаивал на том, что существует связь между старым и новым писанием. Он составил список одобренных текстов, представлявший собой Новый Завет в зачаточном состоянии. Список начинался с Евангелий от Матфея, Марка, Луки и Иоанна — именно в таком порядке — затем шли Деяния апостолов (история ранней церкви), включая послания Павла, Иакова, Петра и Иоанна, а завершали список два пророческих описания конца света: Откровение и Пастырь Ерма. Но канон установился окончательно не ранее середины четвёртого века. Некоторые из книг, отобранных Прением, например, Пастырь Ерма, были впоследствии отвергнуты, а другие, такие как Послание к евреям и послание Иуды, добавлены к его списку.
Христианские Писания создавались в разные времена, в различных регионах и были адресованы самым разным аудиториям, но все они имели общий язык и набор общих символов, восходящий к книгам Закона и Пророков, а также к текстам конца эпохи Второго храма. Они соединяли идеи, изначально никак не связанные между собой, — сын Божий, сын человеческий, мессия, царство небесное — так, что они образовывали новое целое [190] . Авторы не доказывали тождество этих идей логическим путём, но так часто сближали эти образы, что они слились воедино в восприятии читателя [191] . Не существовало общего для всех представления об Иисусе. Павел назвал его «сыном Божьим», но использовал этот титул в его традиционном еврейском смысле: Иисус был человеком, находящимся в особых отношениях с Богом, подобно древним царям Израиля, и эти отношения давали ему необыкновенно высокое положение [192] . Павел никогда не говорил, что Иисус был Богом. Матфей, Марк и Лука, известные как «синоптики», поскольку они «смотрят на вещи одинаково», также использовали именование «сын Божий» в этом же значении, но они также подразумевали, что Иисус был «сын человеческий», о котором говорил пророк Даниил, что придавало его истории эсхатологическое измерение [193] . Иоанн, представлявший иную христианскую традицию, видел в Иисусе воплощение Слова и Премудрости Божьей, существовавшей ещё до сотворения мира [194] . Когда при создании окончательной редакции Нового Завета редакторы объединяли эти тексты, их не беспокоили имевшиеся расхождения. Иисус в представлении христиан стал слишком значительным явлением, чтобы привязывать его к одному-единственному определению.
190
Akenson, Surpassing Wonder, pp. 229-243.
191
См., например, Мар. 14:61-64.
192
Фил. 2:6-11.
193
Дан. 7:13; Мат. 24:30; 26:65; Мар. 13:26; 14:62; Лук. 17:22; 21:25; 22:69.
194
Иоан. 1:1-14; Евр. 1:2-4.
Титул «мессия» был ключевым. После того как Иисус был отождествлён с «помазанником» Божьим (христос), христианские писатели придали этому термину принципиально новое значение. Они читали еврейское священное писание по-гречески, и, где бы им ни встречалось упоминание слова Христос — относилось ли оно к царю, пророку или священнику, — они сразу же считали его зашифрованным упоминанием Иисуса. Их также привлекала упоминаемая Второисайей загадочная фигура служителя, чьи страдания должны спасти и искупить мир. Этот служитель не был мессией, но, постоянно сопоставляя его с Иисусом Христом, используя тот же самый эффект «размывания», христианские писатели впервые ввели идею страдающего мессии. Таким образом, три отдельные фигуры — служитель, мессия и Иисус — стали неразделимы в сознании христианина [195] .
195
Лук. 2:25; Мат. 12:14-21; 26:67; Деян. 8:34; Пет. 2:23-24.
Христиане столь тщательно использовали метод толкования пешер, что едва ли в Новом Завете остался хоть один стих, который, по их мнению, не отсылал бы к более ранним писаниям. Четверо евангелистов, по-видимому, использовали Септуагинту как один из источников при создании биографии Иисуса. В результате, стало сложно отделить факт от экзегезы. Действительно ли палачи давали Иисусу пить уксус и бросали жребий о его одеждах или этот случай был подсказан несколькими стихами из Псалмов [196] ? Не рассказывает ли Матфей о непорочном зачатии Иисуса лишь потому, что Исайя предрекал, что «дева» во чреве примет и родит сына, который будет
196
Пс. 69:21; 31:6; 22:18; [Этих стихов нет в русском Псалтыре — прим, перев.] Мат. 33-6.
197
Ис. 7:14; Мат. 1:22-23.
198
David Flusser, Jesus, New York, 1969, p. 72.
Мы не знаем, кто был автором евангелий. Когда они только появились, то распространялись анонимно и лишь позже были приписаны значимым фигурам ранней церкви [199] . Их авторами были евреи-христиане [200] , писавшие по-гречески и жившие в эллинистических городах Римской империи. Они были не только творческими писателями — каждый со своими собственными, особенными пристрастиями — но и опытными редакторами, обрабатывавшими более ранние материалы. Евангелие от Марка было написано около 70 г. н. э.; от Матфея и от Луки — в конце 80-х гг., а от Иоанна — в конце 90-х. Все четыре текста отражают страх и беспокойство, свойственные этому горестному времени. Еврейский народ пребывал в смятении. Война с Римом разлучила семьи и общины, и все разнообразные секты должны были переосмыслить своё отношение к храмовой традиции. Но апокалипсис в виде разрушенного святилища казался христианам столь убедительным, что они поверили в мессианство Иисуса, чья миссия, как они считали, была связана с храмом.
199
Fredricksen, Jesus, p. 19.
200
Существует распространённое мнение, что автор Евангелия от Луки был язычником, однако, убедительных доказательств этому нет.
Марка, писавшего Евангелие сразу же после войны, особенно занимала эта тема. Его община переживала серьёзные затруднения. Христиан обвиняли в том, что они радовались разрушению храма, и Марк описывает, как членов его экклесии избивали в синагогах, как их призывали к ответу еврейские старейшины, как все поносили их. Многие утратили веру [201] . Казалось, что поучения Иисуса упали на каменистую почву, и лидеры христиан были столь же недалёкими, как и двенадцать апостолов, которые в Евангелии от Марка очень редко оказываются способны понять Иисуса [202] . Автор испытывал мрачное чувство болезненного разрыва с господствующим иудаизмом. Нельзя ставить на ветхую одежду заплату из новой ткани, — предупреждал Иисус: «иначе вновь пришитое отдерёт от старого, и дыра будет ещё хуже. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвёт мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые» [203] . Следование за Христом означало страдание и бесконечную борьбу с бесовскими силами. Христиане должны всё время бодрствовать; всегда быть на страже [204] !
201
Мар. 13:9-19; 13.
202
Мар. 4:3-9; 8:17-18.
203
Мар. 2:21-22.
204
Мар. 13:33-37.
Павел, писавший в то время, когда храм ещё стоял, едва упоминает его; но что касается Марка, храм был основой его представления об Иисусе [205] . Разрушение храма было лишь первой стадией неминуемого апокалипсиса [206] . Пророк Даниил давно уже предсказал эту «мерзость запустения», так что храм был обречён [207] . Иисус не был отступником, как утверждали его враги, напротив, он находился в глубоком соответствии с великими личностями прошлого. Он цитировал Иеремию и Исайю, показывая, что храм был предназначен не только для евреев, но и для всех народов [208] . Экклесия, церковная община Марка, принимавшая иноверцев, следовала этим древним пророчествам, но храм не удовлетворял божественному замыслу. Неудивительно, что он был разрушен.
205
Мар. 14:58-61; 15:29.
206
Мар. 13:5-27.
207
Мар. 13:14; Дан. 9:27.
208
Мар. 11:15-19; Ис. 56:7; Иер. 7:11.
Смерть Иисуса не была позорным фактом, ведь она была предсказана в книге Закона и Пророков [209] : их авторы провидели, что он будет предан одним из своих последователей [210] и покинут учениками [211] . И всё же Евангелие от Марка заканчивалось нотой ужаса. Когда женщины пришли, чтобы умастить мёртвое тело, они увидели, что могила пуста. Несмотря на то, что явившийся ангел рассказал им о воскресении Иисуса, женщины «выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись» [212] . Этим оканчивался рассказ Марка, и в этом отрывке выражалось чувство пугающей неопределённости, которое христиане испытывали в то время. И всё же немногословное, суровое повествование Марка было «благой вестью», потому что царство Божье «уже пришло» [213] .
209
Мар. 14:21, 27.
210
Пс. 41:8.
211
Зах. 13:7.
212
Мар. 16:8. В самых ранних рукописях Евангелие от Марка кончается этими словами. Следующие двенадцать стихов, описывающие явления воскресшего Иисуса, почти наверняка были добавлены позднее.
213
Мар. 1:15. Это буквальный переводе греческого, он не соответствует тексту Иерусалимской Библии.