Биография отца Бешеного
Шрифт:
— Видишь то строение? — кивнул бригадир в правую сторону от дороги.
— Ну, — кивнул я.
— Сюда будешь возить картошку и разгружать ее. Сам нагрузил двадцать корзин — сам разгрузил, затем собрал пустые корзины и вернул их в поле. — Понял?
— Вполне…
Когда мы подъехали к конюшне, нас встретил пожилой усатый конюх, который, получив от бригадира приказ выделить студенту телегу и помочь запрячь ее, вывел из конюшни настоящего тяжеловоза с таким огромным крупом, что на нем спокойно можно было играть
— Запрягал коды? — спросил конюх.
— Да как вам сказать…
— Значится, нет! — рассудительно вздохнул тот. — Так вот, гляди сюды…
— Ни слова не говоря, он принялся запрягать кобылу в телегу.
Когда он закончил, мне показалось, что я действительно освоил азы «водителя кобылы» и готов отправиться за картошкой.
— Погодь-ка, студэнт, шибко быстрый ты, однако! — усмехнулся он в свои прокуренные рыжие усы. — Когда закончите работать: это часов в шесть-семь будет, доставишь Невидимку сюды…
— Какую невидимку? — не понял я: мне и в голову не могло прийти, что такое огромное существо можно назвать невидимкою.
Видно, ее «крестный» был большим шутником…
— Каку, каку? Вот бестолочь-то навязали на мою головушку, — пробурчал тот. — Невидимка — вот она, — указала он на лошадь. — А завтрева, часам к десяти, приходь за ней…
— К десяти? — удивился я.
— А зачем раньше-то? Ты картошку будешь возить, а не землю: ее собрать сначала нужно-ть… И не забудь распрягать ее в обед: ей тоже поесть-попастись не мешат… — Он вздохнул, махнул безнадежно рукой и пошел по своим делам.
В этот день обедать ни мне, ни моей новой «подружке», не пришлось: с большим трудом я справился с корзинами, собранными и наполненными нашей группой. Эта работа оказалась для меня более интересной, нежели собирать картошку, выкапывая ее из земли, тем не менее к вечеру я буквально валился от усталости. Жадно проглотив ужин, я доплелся до кровати и мгновенно заснул. За ночь я полностью восстановил силы и был готов к новым подвигам на трудовом фронте.
К моему удивлению, работать на следующий день мне было гораздо легче: постепенно приобретались нужные навыки…
Пришло время обеда, и я уверенно распряг Невидимку, чтобы та попаслась на полянке, но потом что-то стукнуло в мою неугомонную головушку, и я решил прокатиться на ней верхом. О ее крупе я уже упоминал. А с Невидимкой, по всей вероятности, так никто до меня не поступал, и не успел я толком на нее взобраться, как та пустилась в такой бешеный галоп, что я намертво вцепился в ее гриву…
Не знаю, сколько времени Невидимка носила меня по полям и лугам, но, когда она остановилась у своей кормушки в конюшне, уже достаточно стемнело. По всей вероятности, животное проголодалось, оно знало, что голод не тетка, а со мной еще будет шанс расправиться.
За
Через несколько дней пришла телеграмма, срочно вызывавшая меня в деканат: мой слезный звонок тренеру дошел до его сердца, и он доказал руководству, что Доценко полезнее тренироваться, чем «крутить хвосты кобылам»…
Так позорно я сбежал с моей первой и последней уборочной: с той поры я всеми правдами и неправдами избегал этих принудительных сельскохозяйственных работ…
Учеба на первом курсе давалась мне относительно легко: особенно после того, как меня перевели в главное общежитие МВТУ. К первой сессии я пришел без единого хвоста. Да и экзамены я сдал без единой тройки, если не считать дифференцированного зачета по английскому, где мне выставили «хлипкую троечку». Вот что значит пропускать занятия.
Дело в том, что наша группа, как я уже говорил, была «рабочей» и ее формировали, невзирая на то, какой язык каждый учил в школе: немецкий, французский… И занятия у нас начались с изучения алфавита. Задав мне пару вопросов, преподавательница английского выставила мне досрочный зачет и освободила от занятий до экзаменационной сессии. Тогда я очень гордился собой, а когда пришло время сдавать сессию, я, не имея практики, с большим трудом сдал, едва не завалив, английский…
Из всех педагогов первого курса мне особенно запомнились несколько.
Наибольшее впечатление произвел профессор Фролов, читавший курс химии. В день сдачи экзамена он вошел в аудиторию, где находился весь поток первокурсников в ожидании экзамена. Профессор внимательно оглядел заполненные ряды, сверкая толстенными линзами очков, потом громко спросил:
— Если есть студенты, не получившие зачета по практическим занятиям, прошу покинуть аудиторию и сначала получить зачет, а потом прийти ко мне на экзамен. — Он сделал паузу, но никто не поднялся. — Превосходно! — Профессор довольно потер свои ладошки. — А теперь прошу подойти ко мне тех студентов, кто хочет получить «удовлетворительно»… Смелее, смелее, — подбодрил он.
Человек десять поднялись и не очень уверенно приблизились к его столу.
— Давайте ваши зачетки! — Он быстро поставил им троечки, пожелал всего доброго, потом снова обратился к аудитории: — Теперь прошу подойти ко мне тех студентов, кто знает мой предмет на «хорошо»…
* * * Я уже говорил, что химия была одним из моих любимых предметов, и потому я не волновался и наблюдал за остальными. Кстати, на вступительных экзаменах мне попался такой вопрос: «Напишите формулы органических соединений, которые вам известны».