Биомеханический барон
Шрифт:
— Ты не будешь прятаться, — ответил киборг. — Твоя задача — охранять дворец. Это — наш оперативный штаб, перевалочная база и узел связи. Его безопасность чрезвычайно важна.
— Но…
— И не спорь! — проворчала Ева. — Остаешься — и все тут.
— Да, — великан перевел взгляд на невесту. — И ты — тоже.
— Что?! — баронесса резко выпрямилась и вскинула брови. — Это еще почему?
— Потому, что ты у него — одна, — пришелец кивнул на подростка. — Хочешь оставить его сиротой?
— Но я…
— Не спорь. Я командую операцией — и я решаю, кто
— А почему это он главный? — на скулах вспыхнул гневный румянец.
— Потому, что он готов куда больше, чем ты, — парень коснулся дрогнувшего плеча и уверенно кивнул. — Но это — не ваш бой. И никогда им не был. Поэтому позвали того, кто умеет решать такие вопросы. И я решу. Или, по крайней мере, попытаюсь.
— Я… — подруга осеклась и понурила голову. — Похоже, и впрямь не готова.
— Но ты знаешь, что надо делать. А если вдруг забыла — спроси у брата.
— Ваше благородие, — подошел Алабин, на ходу подняв высокий ворот кителя. — Ветер крепчает. Если не передумали плыть — скоро пора отчаливать. Иначе шторм или выбросит корабли на берег, или перевернет и утопит. Клянусь выменем морской девы — еще никогда не видел настолько злых бурь.
— А что с еретиками?
— Попрятались, скотины, — Сабуров смачно сплюнул. — Мы здорово надрали им задницы — вот и забились в норы в ожидании своих божков. Да только черта лысого они дождутся.
— Отлично. Одной проблемой меньше. А янки?
— Лютуют в порту, — ответил Юсупов. — Хватают, до кого дотянутся, и тащат в трюм. Но дальше не заходят — боятся чудовищ. Офицеров, кстати, среди них нет — похоже, все на мостике.
— Вижу дым! — крикнул дозорный. — «Арканзас» прогревает котлы! До отплытия — меньше часа.
— Все-таки решили драпать, — мореход хмыкнул. — И я им даже немного завидую.
— У пристани остались еще корабли? — спросил Захар.
— Да. Старый почтовый пароход. Но команда давно разбежалась.
— Еще лучше. Сколько у нас бойцов?
— Сто пятьдесят штыков и сорок магов, — ответил агент.
— Кто-нибудь еще? Может, из соседних уездов?
— Мы связались с черноморской эскадрой, но получили отказ, — доложил князь. — В такой шторм им не пройти и лиги. А пехота просто не успеет до нас добраться — дороги размыло даже там, где не было дождей. Остальные же молчат — должно быть, еретики оборвали кабели.
— Нас полностью отрезали от подмоги, — киборг усмехнулся. — Изолировали поле боя. Что же, этого стоило ожидать. Да и по хрену, будем действовать по старинке — своими силами. И раз уж вы готовы, пора принарядиться и мне. Как-никак, впереди — финальный акт этой гребаной пьесы.
— Это уже не пьеса, — Чехов поправил пенсне. — А сущий эпос. Впрочем, в последние дни меня так и тянет к сочинительству. Особенно после вашего выступления в суде Синода. Даже не знаю, откуда вдруг такое вдохновение.
— Тогда воспойте все, что здесь произошло, — Захар ухмыльнулся со смесью злобы и торжества. — И пусть весь мир узнает о нашем подвиге. Или же славной гибели.
—
— Я всю жизнь рисковал ради чужой выгоды. Сейчас мне дали шанс рискнуть ради чего-то большего, чем шкурный интерес. И все же не скажу, что я совсем уж превратился в поборника Света и стяжателя добра. Наверное, просто стал чуть меньшим подонком, чем раньше.
— Удачи во всем, мой друг, — Чехов потряс ладонь товарища. — Искренне надеюсь, что мы еще увидимся.
— Присмотрите за детишками, — Захар кивнул на притихших Титовых, что прятались от дождя под навесом. — Если вдруг… ну, вы поняли.
— Сделаю все, что в моих силах, — мужчина поклонился. — Ведь если вы проиграете, то погибнет и Галаган. А я так часто подтирал ему сопли, что не скоро отвыкну от этой вредной привычки.
— Типун тебе на язык, старик, — сердито бросил щеголь и махнул перед собой резной тростью. — Сколько можно прощаться, пора и честь знать. Вы бы еще оркестр напоследок позвали.
— Твоя правда, брат, — согласился охотник. — Со мной пойдет сотня лучших стрелков и двадцать чародеев высших рангов. Всем остальным — укрепить стены, усилить барьеры и стоять любой ценой. Если мы проиграем — вы будете последней преградой на пути легионов. И чем дольше продержитесь — тем больше шансов, что эта погань не захватит империю, а за ней — весь мир. Что нас ждет в таком исходе, вы и сами прекрасно знаете. А если еще нет — просто выгляните наружу. Так что прощайтесь поскорее — и готовьте руны и обереги.
Сквозь рев ветра прорвались тихие всхлипы, шелест одежды и крепкие рукопожатия. Отцы давали последние наставления сыновьям, матери — благословляли дочерей. Мужья прощались с женами и тискали малышей. Иные преклоняли колена и целовали заметно округлившиеся животы: беременные чародейки — такое себе подспорье в бою, будь они хоть на порядок сильнее своих супругов.
Дядья и тетки подбадривали приунывших племянников, многие недоросли ревели навзрыд, позабыв об этикете и кодексах. Тайные влюбленные просили Белаго в спешке обвенчаться, прежде чем их разлучит поход, из которого явно вернутся не все.
Их родители, что враждовали испокон веков, крайне удивлялись выбору отпрысков, но не пытались им помешать. Наоборот — даже заклятые соперники оставляли в прошлом былые споры и братались у всех на виду.
Другие же донимали Юсупова, чтобы тот поскорее заверил завещания — и владельцы отписывали всю лишнюю недвижимость не дальним родственникам или доверенным лицам, а направляли в счет казны, чтобы вырученные деньги пошли на нужды армии и флота.
Конечно, в случае провала их поместья и усадьбы не продадут и за полгроша, но вдохновленные важной целью скряги пытались хотя бы так очистить совесть перед весьма вероятной встречей с Пресветлым Престолом. Те же, у кого не осталось ни имущества, ни родни, смиренно молились перед выставленными у входа реликвиями, насыщая их последними эманациями маны.