Благословенный 2
Шрифт:
— Барон, вы достигли цели своего путешествия. Извольте выйти, граф Орли просит вас разделить с ним ужин и удостоить беседой!
Пожилой человек в дорогом, но сильно испачканном сюртуке, скорчившийся на дне бочки,поднял голову, пытаясь разглядеть говорившего.
— Охотно готов разделить ужин с графом, кто бы он ни был. Полагаю, стол его много лучше, чем в тюрьме Консьержери!
Видок помог барону выбраться из бочки, любезно повалив её на бок.
Припадая на одну ногу, старик барон поспешил за молодым человеком внутрь
Они вошли в тускло освещенную комнату на первом этаже. С первого взгляда стало понятно, что дом этот нежилой. Человеческое жильё всегда отличишь по множеству дополняющих его мелочей, из тех, что кажутся неприметными в повседневной жизни; зато сразу замечается их отсутствие. Вилки, тарелки, монетки, платки, подсвечники с заплывшими свечами, солонка, скатерть на столе, букетик или венок — все эти маленькие символы налаженного быта здесь отсутствовали. Лишь голые стены очертания которых не столько виднелись, а скорее угадывались в темноте, голый стол, бутылка вина и стаканы — горькие признаки нечастого появления здесь грубых мужчин без всякого намёка на дамское общество, не говоря уже о детях.
За столом посередине комнаты напротив друг друга сидело два человека. Было около восьми часов вечера; на улице еще не стемнело, но в комнате стоял полумрак, так как свисавший с потолка кенкет — роскошь по тем временам — освещал только сам стол, так что даже лица мужчин оставались в полутени. Однако же было понятно, что один из них немолод и обладает великанским телосложением; он покойно сидел за столом, периодически прикладываясь к бутылке бордо. Другой, совсем юный, белокурый красавец с аристократично тонкими чертами лица,нервно барабанил по столу длинными изящными пальцами.
Павел Строганов
Когда барон в сопровождении своего молодого спутника показался в дверях, один из сидевших сделал нетерпеливый жест рукой.
— Видок, вы можете нас покинуть. Мы с графом тут сами разберёмся!
Поклонившись, молодой грубый парень с навахой на поясе немедленно их оставил.
— Вы — Аман-Мари-Жак де Шастне, маркиз де Пюисегюр?
— Да, это я.
— Основатель «Общества гармонии друзей Реюньона», Института животного магнетизма?
— Да… в прошлом. А ныне — бедный узник.
— Уже нет. Вы свободны, маркиз, благодаря графу Орлову. Но, как вы понимаете, в границах Франции сейчас трудно быть бывшим маркизом и не познакомиться при этом с Люизеттой* (жаргонное название гильотины).
— Значит, вы не спасли меня, а лишь ненамного отодвинули мою смерть!
Юный господин Строганов усмехнулся. До чего же любят пофилософствовать господа, побывавшие на пороге смерти! Будто бы все разом становятся знатоками самых потаённых глубин бытия….
—
— Ни разу.
— Большое упущение. Впрочем, у вас есть все шансы его исправить!
— Охотно воспользуюсь вашим приглашением!
— Отлично. Пока, прошу вас, пройдите в другую комнату и отдохните, а нам надобно еще поговорить с вашими соседями по бочкам.
Вошёл слуга, и в его сопровождении маркиз удалился.
— Зачем он нужен цесаревичу Александру? — удивлённо спросил Строганов своего пожилого шефа.
— Понятия не имею! В Париже намного большей популярностью пользуется месье Месмер… Впрочем, нам не положено это знать: должно быть, у принца есть свои соображения не сей счёт. Ладно, кто у нас там дальше? Барон? Франсуа, введите барона!
Следующим лицом, вошедшим в комнату в сопровождении кудрявого Видока, оказался худощавый, довольно пожилой военный с изрезанным глубокими жесткими морщинами лицом.
— Как прошло ваше путешествие, барон де Тотт? — участливо спросил молодой человек. — Нам, право, неловко: ежели бы мы с графом знали о вашем почтенном возрасте, непременно велели бы положить в бочку подушек!
— О, я старый солдат, господа, меня бы устроила и солома. Но, честно больше мучений доставили не колдобины наших дорог, а главным образом, духота в бочке.
— Нам право очень жаль — отвечал молодой господин. Его французский был безупречен, но всё-же какой-то лёгкий иностранный акцент иногда проскальзывал в нём. — Кстати, не желаете ли вина?
— Пустое, господа. Тележка на гильотину едет открытой, давая возможность насладиться свежим воздухом, но эта бочка, право, была много лучше — она привезла меня к свободе. Могу ли я знать имена моих спасителей?
— Я — граф Строганов, а этот грозный господин — граф Орлов. И у нас есть к вам серьёзный разговор, барон!
— Внимательнейшим образом слушаю!
Господа быстро о чём-то переговорили по-русски; затем юный граф Строганов начал допрос.
— Барон де Тотт, я знаю, что вы возглавляли группу французских инженеров, работавших в арсенале Стамбула.
— Да, это так! Мы занимались модернизацией турецкой артиллерии и возведением оборонительных сооружений в преддверии русско-турецкой войны. Султан крайне опасался русского Черноморского флота, и приказал нам возвести морские крепости, способные держать под прицелом черноморские проливы.
— И что же, вы преуспели в этом?
— Лишь отчасти. Действительно, мы возвели современный, соответствующий всем требованиям фортификации замок, да вот вооружить его достойной артиллерией, увы, не смогли.