Блаженный старец Василий (1868-1950)
Шрифт:
Один раз мы с братом ушли за хлебом, давали понемногу на каждого. Была зима, очень морозно. Мы попросили Настеньку закрыть сени. Она закрыла, а в дом дверь не смогла открыть. Стояла до нашего возвращения в сенях и вся замерзла. Мы нащипали лучины и пламенем ей грели ноги и руки. Всю сожгли до пузырей. Мама аж в обморок упала. Лечила ее: сажала в картошку, в горячую воду, в труху из сена. Тельце Настенькино покрылось чирьями. Мама повезла ее к о. Василию. Весной это было, перед Пасхой. Накопила яичек (у нас было три курочки), купила конфет в подарок. О. Василий помолился над Настенькой, велел маме чирьи ей на ночь смазывать. Я тоже ездила с ними.
О. Василий много нам помогал. Однажды старшая сестра купила велосипед брату Феде. Он сел, поехал и упал, разорвал пах и задел мошонку. Долго болел, ходить не мог. Мама его увезла к о. Василию. Через три-четыре дня все зажило, а то гноился бок. Когда уходили от о. Василия, мама о. Василию говорит: замучили мы вас, одни беды да горе. А он Луше сказал: «Какие это беды, горюшко будет еще большое». Мама спросила: какое же еще? Старец сказал: «Узнаешь потом». Все мы потом переболели корью, а Нина заболела и умерла на Николу, 19 декабря. Ей было одиннадцать лет. Старец сказал маме: «Плакать не надо, она застудилась, сыпь ушла в нутро. Не плачь, она Господу угодна, Он ее и забрал». Мама тогда работала по две смены, придет усталая, ей не до нас, надо сготовить, покормить всех. Отец Василий много, много нам помогал. Царство ему небесное. Мама его хоронила, а меня дома не было.
РАХИЛЬ
Вот так и живу я в навозе. Никого у меня нет: ни мышек, ни мушек, ни паучков. Никого, только одни враги. Видимых у меня врагов нет, а невидимых… Не знаю, как с ними справлюсь. Я все говорю и говорю. Через язык мой гибну, а все говорю. Владыка Иоанн мне говорил: не бери все на себя. А на кого я это оставлю? Я же самая недостойная — вот на себя все и беру. Вот — я вам все расскажу, у меня что останется? Как я буду жить? Это же все — мое.
Архиепископ Иоанн ездил служить в Лаву через Урень. Мы сказали ему про о. Василия. Владыка рассердился:
— Что же вы мне раньше не сказали? Я бы на могилу к старцу заехал. А что он вам? Что вы о нем так часто заказываете поминания?
— Он был больной. Он нас приветил.
— А! Он был больной. Он вас приветил! Ну, уж теперь-то он вас не оставит — он у Престола Божия…
Один батюшка был обижен на владыку Иоанна. За что — не знаю. Имя его я тоже не помню. И вот, он заболел. Его навестил о. Виталий и он ему сказал, что сейчас хотел бы попросить у Владыки прощения, примириться с ним. О. Виталий, придя в храм, стал рассказывать об этом дьякону. Тут Владыка влетел, как тать появился:
— О чем шепчетесь?
— Рассказываю, — ответил о. Виталий, — был я у батюшки, он хочет с вами примириться.
— Поехали, — говорит Владыка, — сейчас же. Приехали они к батюшке. Владыка
— Ну и что?!
Так они и уехали. Господи, что же мне делать? Как я отвечать буду перед Тобой? Как отвечу? Я везде себя пичкаю: где упорство, где грех какой — все мое, все мое. Говорил Владыка: не бери все на себя… Я его попросила: «Владыка, вы меня отдайте на чье-нибудь попечение». Он ответил: «Вон тебя, к татарам». Так я ему, наверное, надоела своим неразумием.
Перед смертью владыка Иоанн сказал: «За мной придет корабль, на нем Всадник Небесный, вы уж меня, пожалуйста, отпустите». Я говорю: «Владыка, и мы с вами». — «Со мной?! А за вами придет пароход 11 июня». Наташе послышалось «июля», а мне показалось «июня». Вот с тех пор я жду это число, как день своей кончины…
Что мне делать? Меня и на Голгофу-то не пустят.
О. Иоанн Каштанов перед принятием священства пришел к старцу Василию за благословением. Старец улыбнулся:
— А стерпишь?
— Благословите…
О. Василий благословил его. Архиепископ Иоанн часто наказывал о. Иоанна, но батюшка Владыку любил и все принимал со смирением.
Когда умер Владыка, мы с Наташей не знали, что делать — кто будет обмывать? Тут вошел о. Иоанн. Он пришел со Святыми Дарами, причастить Владыку, а пришлось обмывать. Облачил он его и стал сомневаться: правильно ли? И говорит: «Вы, Владыко, простите меня, если что не так».
Собрались идти на Никольскую гору в Промзино. Федор Лаврович пошел к старцу спросить благословение. — Свой монастырь не оставляй, — сказал старец. И он не пошел.
ЕКАТЕРИНА ГРИГОРЬЕВНА БЛАНДОВА. КОПЫШОВКА
К отцу Василию возили больных людей, и он их исцелял. Из железнодорожной Майны отец и мать привезли больную Евдокию не запряженной корове и остановились в моем доме. Отдохнув, они повели больную Евдокию к о. Василию, который жил напротив, но не могли сладить, она не хотела идти. Они позвали на помощь несколько мужчин из соседних домов и силой повели ее к старцу. Еще два раза приводили Евдокию к о. Василию, и ей стало легче. Потом она сама стала приезжать к старцу и исцелилась.
Мой муж Николай попадал под суд. Я с горем пришла к старцу Василию и спросила, что ему будет на суде? Он сказал: «Пусть Николай приедет сам». Муж пришел, старец посадил его около себя и сказал: «Ничего тебе не будет, дадут принудиловку». Слова о. Василия сбылись — Николай работал и выплачивал.
Однажды к нашему дому подошли трое: мать, сноха и сын. Они хотели войти ко мне, а потом идти к о. Василию. На их вопрос: «Живой ли он?» — я ответила, что о. Василий жив. Больная сноха стала плеваться на мой дом, сказала: «В дом не пойду, там в шкафу стоит поганая вода». В дом они так и не вошли. А у меня в шкафу стояла вода от о. Василия, которую я всегда хранила дома для лечения семьи.
Когда о. Василий умер, я его со всеми тоже хоронила. Народу было очень много, была милиция, кого-то забрали. Пока его несли, многие подныривали под гроб, ползком, чтобы исцелиться. О. Василий всем знакомым говорил заранее: «Приезжайте на Петров день, у нас будет большой обед». Его прозорливые слова сбылись — его хоронили на Петров день. При жизни старца Василия я всегда ходила к нему за помощью, а после смерти хожу на могилку и также прошу его помощи и заступления.
РАХИЛЬ