Бледный король
Шрифт:
Короче говоря, правда в том, что самые первые художественные тексты, за которые мне, собственно, платили, связаны с некоторыми студентами в моем первом колледже, очень дорогом и высокоинтеллектуальном, где учились в основном выпускники элитных частных школ Нью-Йорка и Новой Англии. Чтобы не вдаваться в кучу подробностей, просто скажем, что я писал определенные прозаические тексты для определенных студентов по определенным предметам и что эти тексты считаются художественными в том смысле, что стили, тезисы, академические персонажи-рассказчики и авторские имена в них были не мои. Ну вы поняли. Главный мотив этого маленького предприятия, как оно часто и бывает в реальном мире, – финансовый. Не то чтобы я отчаянно нуждался в студенческие времена, но семья у меня далеко не зажиточная, и частью моего пакета финансовой помощи были крупные студенческие займы; и я понимал, что студенческий долг, как правило, не предвещает ничего хорошего никому, кто хочет после выпуска встать на какой-либо творческий путь, ведь хорошо известно, что большинство творцов годами вкалывают в аскетической безвестности, прежде чем заработать какие-никакие деньги своим ремеслом.
С другой стороны, в колледже было полно студентов, чьи семьи могли себе позволить не только полностью оплачивать учебу, но и, видимо, без лишних вопросов давать средства на любые личные расходы. Здесь под «личными расходами» имеются в виду всякие поездки на горнолыжные курорты на выходные, безумно дорогие музыкальные центры, вечеринки студенческих братств с битком набитым баром и т. д. Не говоря уже о том, что весь кампус занимал меньше двух акров, но большая часть студентов все равно умудрялась рассекать на личных машинах, хотя парковка на территории тоже стоила 400 долларов в семестр. В общем, с ума сойти можно. Во многих отношениях этот колледж и познакомил меня с мрачными реалиями классовой системы, экономической стратификации и очень разных финансовых миров, где обитают очень разные американцы.
Среди этих студентов высшего класса действительно хватало испорченных, безмозглых и/или неотягощенных совестью. Другие находились под большим давлением семьи и по тем или иным причинам не могли реализовать то, что их родители
28
(если вы не знали, на тот момент формально не существовало или почти не существовало таких курсов)
Предвосхищая возможный вопрос, признаю, что этическая сторона в данном случае как минимум хромает. Вот почему я решил честно признаться, чуть выше, что не страдал и не нуждался в дополнительном доходе, чтобы не голодать, ничего такого. Но я старался скопить кое-какие средства для, как я ожидал [29] , выплаты будущего тяжелого долга. Я понимаю, что это, строго говоря, не оправдание, но думаю, сойдет хотя бы за объяснение; были и другие, более общие факторы и контексты, которые можно представить как смягчающие. Например, в самом колледже, как оказалось, хватало нравственного лицемерия, как то: он себя расхваливал за расовое разнообразие и левацкое благочестие своей политики, тогда как в действительности делал деньги, и немалые, на подготовке детей элиты для элитных профессий, тем самым увеличивая число своих процветающих выпускников-жертвователей. Никто не говорил об этом вслух и даже не давал себе осознать, но колледж был натуральным храмом Мамоны. Я серьезно. К примеру, самым популярным основным предметом была экономика, а самые лучшие и умные в моем потоке – все как на подбор одержимы карьерой на Уолл-стрит, чьим публичным этосом в то время считалось «Жадность – это хорошо». Не говоря уже о том, что в кампусе действовали розничные продавцы кокаина, зарабатывавшие побольше меня. Это только несколько факторов, которые я, если захочу, могу предложить как смягчающие. Сам я смотрел на свое занятие отстраненно и профессионально, почти как юрист. Моей основополагающей философией было следующее: есть или нет в моем предприятии элементы, технически считающиеся пособничеством или подстрекательством в нарушение Кодекса академической честности колледжа, само решение, а также практическая и нравственная ответственность за него лежат на клиенте. Я выполнял некоторые платные задания по фрилансу; зачем некоторым студентам некоторые статьи некоторого объема на некоторые темы и что они решат с ними делать после получения – не мое дело.
29
(как оказалось, оправданно)
Достаточно будет сказать, что эти взгляды не разделила судебная коллегия колледжа в конце 1984 года. Тут история становится запутанной и немного фарсовой, и в типовых мемуарах, скорее всего, больше бы обсасывались дальнейшие возмутительные несправедливость и лицемерие. Я этого делать не буду. В конце концов, я все это рассказываю, только чтобы снабдить контекстом кажущиеся «вымышленные» формальные элементы этих нетипичных мемуаров, которые вы (я надеюсь) купили и теперь с удовольствием читаете. Плюс, конечно, не мешает объяснить, как я попал на самую скучную и машинную работу белых воротничков в Америке, хотя должен был учиться на третьем курсе элитного колледжа [30] , чтобы этот очевидный вопрос не отвлекал вас всю дорогу до конца книги (лично я как читатель ненавижу отвлекаться на такие вопросы). Приняв в расчет эти ограниченные цели, фиаско с Кодексом АЧ, пожалуй, проще набросать в общих схематических чертах, а именно:
30
Третий курс, кстати, – это время, когда многие из более привилегированных студентов колледжа, включая и нескольких моих клиентов, наслаждались традиционным «семестром за границей» в таких местах, как Кембридж и Сорбонна. Это просто к слову. Не жду, что вы будете заламывать руки из-за каких-нибудь там лицемерия и несправедливости. Это предисловие – ни в коем случае не попытка выдавить слезу. Плюс, очевидно, это все дела давно минувших дней.
1а) Наивные люди более-менее по определению не знают, что они наивны. 1б) Я, как сейчас понимаю, был наивен. 2) По разным личным причинам я не состоял ни в одном студенческом братстве, поэтому не подозревал о множестве безумных трайбалистских обычаев и практик так называемого «греческого» [31] сообщества колледжа. 3а) Одно братство ввело феноменально тупую и недальновидную практику: собирать в картотеке с двумя ящиками за баром в бильярдной копии отдельных недавних экзаменов, контрольных, лабораторных отчетов и диссертаций, получивших высокие оценки и доступных для плагиата. 3б) К слову о феноменальной тупости: оказалось, что не просто какой-то один, а целых три члена этого братства, не потрудившись посовещаться с тем, у кого заказали и получили работу, подкинули в эту общую академическую кубышку то, что технически им не принадлежало. 4) Парадокс плагиата заключается в том, что для успеха на самом деле требуется много стараний и тяжелого труда, поскольку надо дополнить стиль, содержание и логические переходы оригинального текста в достаточной степени, чтобы плагиат не бросался полностью и оскорбительно в глаза профессору, выставляющему оценку. 5а) Тот тип испорченного безмозглого студента из братства, который ищет в общей картотеке диссертацию о неявных дефляторах ВНП в макроэкономической теории, – это тот же тип, который не знает или не задумывается о парадоксальном дополнительном труде, необходимом для хорошего плагиата. Он, как невероятно это ни прозвучит, просто перепечатает работу слово в слово. 5б) Еще более невероятно – он не удосужится проверить, что никто из его братьев не планирует сплагиатить ту же работу для того же курса. 6) Моральная система студенческого братства, как выясняется, классически трайбалистская, то есть отличается глубоким чувством чести, секретности и преданности так называемым братьям в сочетании с полнейшим социопатическим наплевательством на интересы или даже человечность кого угодно вне данного братства.
31
Имеется в виду традиция называть студенческие братства греческими буквами (прим. пер.).
Закончим набросок на этом. Сомневаюсь, что вам нужен целый график с целью угадать, что случилось дальше, или учебник по классовой динамике США, чтобы понять, кем же из пяти студентов, в итоге получивших академический испытательный срок или вынужденных заново пройти отдельные курсы, и одного студента, формально временно исключенного в ожидании решения об исключении уже окончательном и возможной [32] передаче дела прокурору округа Гемпшир, был ваш покорный живой автор, мистер Дэвид Уоллес из Фило, штат Иллинойс, желанием моего возвращения в каковой безжизненный никчемный город, чтобы промариноваться там перед телевизором как минимум один, а то и два семестра, пока администрация неторопливо вершит мою судьбу [33] , ни я, ни моя семья особенно не горели. Между тем, согласно положениям § 106(c-d) Закона о федеральных претензиях 1966 года, уже начал тикать счетчик на мои гарантированные студенческие займы – по ставке 6 1/4 процентов на 1 января 1985 года.
32
(но крайне маловероятной, учитывая внимание колледжа к своим репутации и пиару)
33
Простите за это текстовое предложение. Признаться, я до сих пор завожусь из-за этой ситуации с картотекой-братства-и-потребностью-в-козле-отпущения-из-за-последовавшего-скандала, в эмоциональном смысле. Стойкость этих чувств проясняют два факта: а) из пяти других студентов, обвиненных коллегией либо в покупке диссертации, либо в плагиате у тех, кто ее купил, двое закончили с отличием, и б) третий сейчас состоит в совете попечителей колледжа. Просто оставлю это как голые факты и предоставлю вам самим делать выводы об этом паршивом случае. Mendacem memorem esse oportet.*
Прим. пер.: Лживому надобно памятну быть (лат.).
Еще раз: если что-то здесь кажется вам расплывчатым или ужатым, то просто потому, что я даю очень базовую, заточенную под конкретную задачу версию того, кем и где я был, в смысле жизненной ситуации, в те тринадцать месяцев на должности налогового инспектора. Более того, боюсь, причина, почему именно я угодил на этот правительственный пост, – тоже элемент предыстории, который я могу объяснить только опосредованно, то есть якобы объясняя, почему именно объяснить не могу [34] . Во-первых, попрошу не забывать вышеупомянутую нерасположенность возвращаться и отбывать свой срок в чистилище дома в Фило – это взаимное нежелание, в свою очередь, касается множества
34
И прошу простить эту уловку. Учитывая описанные ниже семейно-юридические ограничения, подобное антиобъяснение – единственный доступный мне способ не оставить свое присутствие на Посту-047 огромным, необъяснимым и немотивированным пробелом, что в некоторых видах художественной литературы, может, и ничего (формально), но в мемуарах представляет собой тяжелое и критическое нарушение договора.
35
(не родителя)
36
Без последствий (лат., юридический принцип).
37
См. сноску 2 выше.
Тут, наверное, еще нужно затронуть другой вопрос ключевой мотивации, тесно связанный с темой правдивости и доверия, поднятой в нескольких ¶ выше, а именно: с чего вдруг вообще документальные мемуары, если я в первую очередь автор художественной литературы? Не говоря уже о вопросе, зачем ограничивать мемуары одним давно прошедшим годом в изгнании от всего, что меня хотя бы отдаленно волновало или интересовало, когда я служил не более чем крошечным эфемерным машинным винтиком в огромной федеральной бюрократии [38] ? Здесь может быть два разных правильных ответа, один – личный, второй – более литературный/гуманистический. В плане личного первым делом тянет сказать, что это просто не ваше дело… вот только один недостаток обращения непосредственно и лично к вам в наших культурных реалиях 2005 года заключается в том, что больше, как мы с вами знаем, не существует мало-мальски четкой черты между личным и публичным или, скорее, между личным и перформативным. Среди очевидных примеров: сетевые логи, реалити-шоу, камеры мобильных, чаты… не говоря уже о радикально возросшей популярности мемуаров как литературного жанра. Конечно, «популярность» в этом контексте – синоним прибыльности; и вообще-то в плане личных мотиваций должно уже хватать одного этого. Учтите, что в 2003 году аванс среднего автора [39] за мемуары был почти в 2,5 раза выше, чем за художественное произведение. Истина проста: я, как и многие другие американцы, понес в нестабильной экономике последних лет некоторые потери, и эти потери совпали во времени с увеличением моих финансовых обязательств параллельно с моими возрастом и ответственностью [40] ; и тогда как самые разные американские писатели – и с некоторыми я знаком лично, включая одного, кому еще весной 2001 года лично одалживал деньги на элементарные бытовые расходы, – недавно сорвали банк на мемуарах [41] , и я был бы полным лицемером, если бы притворялся, будто слежу и следую за рыночными силами меньше других.
38
Слово «бюрократия» здесь важно, поскольку в преддверии «Новой Налоговой» играл роль растущий анти- или постбюрократический настрой как Трех Шестерок, так и регионов. См. как краткий пример следующий отрывок из интервью с мистером Дональдом Джонсом, GS-13, руководителем команды Толстых в РИЦе Среднего Запада в 1984-1990-х годах:
«Наверное, не помешает дать определение „бюрократии“. Термину. О чем мы говорим. Они скажут, достаточно посмотреть в словаре. Образ администрирования, характеризующийся размыванием власти и приверженностью негибким правилам, конец цитаты. Негибие правила. Административ ная система, в которой потребность или желание соблюдать сложные процедуры препятствует эффективным действиям, конец цитаты. На собраниях они проецируют на стену слайды с этим определением. Говорят, он их всех заставляет это повторять, будто катехизис какой».
То есть в дискурсивном плане, в пору тех лет одну из самых крупных бюрократий в мире хорошенько тряхнуло, пока она пыталась переосмыслить себя как не- или даже антибюрократию, что сперва может показаться не больше чем забавным бюрократическим капризом. На самом деле это было страшно – словно наблюдать, как огромная машина обретает сознание и пытается мыслить и чувствовать, будто живой человек. Хоррорность фильмов того времени вроде «Терминатора» и «Бегущего по лезвию» стоит на том же самом допущении… но, конечно, в случае Службы и встряска, и ее последствия, хоть и более размытые и недраматичные, имели реальные последствия для простых американцев.
Примечание. «Они» у мистера Джонса – это некоторые высокопоставленные персоналии, поддерживавшие так называемую «Инициативу», чье абстрактное объяснение здесь приводить совершенно непрактично (впрочем, см. § 14 – интервью, представляющее собой затянутую и, пожалуй, не самую идеально сфокусированную версию такого объяснения от мистера Кеннета [ «Такого Рода»] Хиндла, одного из старожилов группы Рутинных, куда я в итоге попал [после немалых первоначальных путаницы и ошибочных назначений]), разве что скажу, что единственная такая персоналия, кого видел воочию кто угодно из нашего низшего уровня, – это М. Э. Лерль из Технического управления и его странная команда интуитов и оккультных эфебов, кому (как выяснилось) поручалось внедрение Инициативы в той части, где она касалась Инспекций. Если вы пока что ничего не понимаете, пожалуйста, не переживайте. Я сам помучился над вопросом, что объяснить здесь, а что развернуть более органично и драматично в самих мемуарах. И наконец решил дать пару кратких и потенциально путаных объяснений, поставив на то, что если они и выйдут слишком заумными или барочными, то вы не станете особенно забивать ими голову – и еще раз спешу уверить, это совершенно нормально.
39
Если интересно, это сокращение, обозначающее невозмещаемый аванс вместо прогнозируемых роялти (в пределах 7 1/2 %—15 %) от продаж книги. Поскольку сами фактические продажи предугадать трудно, в финансовых интересах писателя получить как можно более крупный аванс, хоть единовременный платеж и может вызвать налоговые проблемы в год получения (в основном из-за исключения усреднения дохода в Законе о реформе налоговой системы 1986 года). И, опять же, раз гадания о фактических продажах – наука неточная, размер авторского аванса, который готова выплатить компания за права на книгу, – это лучший измеряемый показатель готовности издателя эту книгу «поддерживать», где последний термин включает все от размера тиража до маркетингового бюджета. А эта поддержка – практически единственный способ привлечь внимание массовой аудитории к книге и добиться значительных продаж – как ни крути, а таковы нынешние коммерческие реалии.
40
К сорока годам, художник ты или нет, а только неблагоразумный балбес не удосужится начать копить и инвестировать на время неизбежной пенсии, особенно в наш век индивидуальных и корпоративных пенсионных планов с отложенным налоговым платежом и с щедрыми ежегодными рамками освобождения от налога – и сверхособенно, если можешь оформиться как S-корпорация, чтобы уже корпорация вносила по договору дополнительную ежегодную сумму сверх пенсионного плана в качестве «вознаграждения работникам», исключая из своей налоговой базы и эту сумму. Налоговые законы сейчас практически на коленях, так и просят американцев с высоким уровнем дохода пользоваться этим пунктом в свое удовольствие. Фокус, конечно, в том, чтобы сперва заработать и считаться американцем с высоким уровнем дохода – Deos fortioribus adesse.*
Прим. пер.: Боги помогают сильным (лат.).
41
(Несмотря на его внезапную славу и везение, я до сих пор – почти четыре года спустя – жду основную сумму долга от этого неназванного писателя, о чем упоминаю не из-за мелочности или мстительности, а всего лишь как об очередном финансовом обстоятельстве qua мотивации.)
Впрочем, как знают все зрелые люди, в человеческой душе могут сосуществовать очень разные мотивы и чувства. Такие мемуары, как «Бледный король», невозможно написать только из финансовых соображений. Один из парадоксов профессионального писательства – книги, написанные только ради денег и/или славы, почти никогда не приносят ни того, ни другого. Правда в том, что у нарратива, окружающего это предисловие, есть значительная общественная и художественная ценность. Может показаться, будто я много о себе мню, но смею вас заверить, я бы не стал и не смог вбухивать в «Бледного короля» три года тяжкого труда (плюс лишние пятнадцать месяцев на юридические и редакторские пляски с бубном), если бы сам в это не верил. Взгляните, например, на мысль, записанную в точности со слов мистера Девитта Гленденнинга – младшего, директора Регионального инспекционного центра Среднего Запада в основное время моей работы там: