Боевыми курсами. Записки подводника

Белоруков Николай Павлович

Утром, когда звучала своеобразная команда «Команде вставать! Койки вязать!», мы аккуратно скатывали свои койки в ровные цилиндры, шнуровали и выносили на верхнюю палубу, где ставили в специальные коечные ящики, так называемые «сетки». Это делалось для того, чтобы в аварийной ситуации койки могли послужить спасательными средствами - каждый пробковый матрац надежно держал на воде одного человека. Но я отвлекся…

Через несколько дней учебный корабль «Комсомолец» вместе с тремя подводными лодками типа «Декабрист» вышел из Архангельска, спустился по течению Северной Двины, пересек Белое море и пошел на север по Баренцеву морю, к островам Новой Земли.

Отряд вышел в поход под флагом командующего Северным флотом К.И. Душенова, находившегося на борту одной из подводных лодок. [91]

В честь этого похода даже заготовили мемориальную доску, с надписью о том, что впервые в истории русского флота советские военные корабли посетили Новую Землю.

По выходе из горла Белого моря «Комсомолец» стало изрядно качать, погода резко портилась, небо почернело от тяжело нависших туч. Мы попали в редкий, даже для этих мест, 12-балльный шторм, волны все чаще и чаще стали перекатываться через высокие борта корабля. Это было первое серьезное испытание.

По мере того как мы медленно продвигались на север, метеорологические условия ухудшались. Суровая Северная Атлантика давала себя знать. Могучие волны с колоссальной силой обрушивались на «Комсомолец». Порой его носовая часть глубоко зарывалась в волны, черпая воду, которая с грохотом перекатывалась по палубе и надстройкам, сметая все на своем пути. Из-за этого нам запретили выходить на верхнюю палубу. Ночью шторм достиг наивысшей степени буйства.

Не доходя нескольких миль до островов Новой Земли, где свирепствовал ураган, наши корабли были вынуждены повернуть на обратный курс и пойти в Мурманск.

Когда на следующий день мы вошли в Кольский залив, перед нашими глазами открылся Мурманск, стоявший на голых гранитных сопках, покрытых в ложбинах стелющимся лишайником и мхом.

А вдали, в самом конце залива, стояла Кола - старинный рыбацкий поселок, в честь которого назвали залив. Кола возникла значительно раньше Мурманска (пять столетий тому назад). Постепенно она обросла новыми домиками рыбаков и мореходов, однако большого развития не получила в силу мелководности залива в этом районе.

В то время Мурманск представлял собой небольшой порт с. одной грузовой стенкой и одиноким портальным краном над ней. Торговые суда стояли на якорях на рейде, ожидая своей очереди для погрузки или разгрузки, здесь же встал на якорь и «Комсомолец».

Сойдя на берег, мы познакомились с городом, застроенным деревянными одно - и двухэтажными домиками и выглядевшим тогда совсем иначе. Все дома смотрелись одинаково уныло. Ветхие, с покосившимися от времени [92] кривыми балкончиками, они встречали нас крайне неприветливо. По тротуарам главной улицы имени Ленина тянулись грязные, побитые деревянные мостки. Над серыми, приземистыми домами, образующими кривую улицу, виднелось единственное кирпичное здание - Дом культуры рыбаков «Арктика». Редкие жители на улицах города, одетые в более чем скромную одежду, сторонились нас и отвечали на наши вопросы крайне неохотно.

–  Как нам пройти к парку культуры и отдыха?
– наивно спрашивали мы встречных, которые молча провожали нас укоризненными взглядами.

Позже нам стала понятна причина такого отношения: в городе не оказалось ни одного порядочного дерева, не то чтобы парка.

Вокруг города и на противоположном берегу Кольского залива высились однообразные, покрытые мхом и лишайником, серые скалистые горы. Север, несмотря на всю свою суровость, нам понравился. Баренцево море, с зеленоватого оттенка водой, высокими

скалами и крутыми берегами, запомнилось мне на всю жизнь.

«Комсомолец» часто выходил в Баренцево море, мы хорошо «оморячились». Ходили на шлюпках под парусами и на веслах и в борьбе с северной стихией хорошо закалились. Много труда мы вложили в строительство Полярного - будущей главной базы Северного флота. Каждое воскресенье, а иногда и в рабочие дни мы расчищали взорванную за неделю скалистую породу.

Вскоре мы пошли на «Комсомольце» в большой поход - вокруг Скандинавского полуострова через Баренцево, Норвежское, Северное моря, далее через проливы Скагеррак, Каттегат и Большой Бельт, Балтийское море и Финский залив в Кронштадт.

Едва миновав остров Килдин, мы повернули на запад в Северную Атлантику и вскоре почувствовали всю мощь океанской волны: «Комсомолец» стало изрядно качать с борта на борт, хотя с берега поддувал слабый ветерок и не было даже намека на шторм.

Во время этого похода мы вели штурманскую прокладку, изучали характер побережья Скандинавских и Прибалтийских стран. [93]

Через несколько дней мы вошли в Финский залив, и в осеннее пасмурное утро нам открылась панорама знаменитого острова Котлин с ансамблем старинных зданий, увенчанным куполом морского собора, построенного на деньги матросов. Перед нами на свинцовых волнах Кронштадского рейда горделиво покачивались боевые корабли краснознаменного Балтийского флота.

Вскоре мы прибыли в Кронштадт, который был тогда главной базой Балтийского флота. О нем у нас осталось много добрых воспоминаний. Для нас - военных моряков - Кронштадт стал хорошей школой становления, мужества и флотского мастерства.

Практику 1935 года мы проходили на Балтийском море в отряде учебных кораблей, в который входили крейсер «Аврора», учебные корабли «Комсомолец» и «Курсант», канонерская лодка «Красное знамя», эскадренный миноносец «Артем» и парусные шхуны «Учеба» и «Практика». Вначале мы ходили на «Авроре», затем на учебном корабле «Курсант». Главное внимание на этот раз было уделено штурманской практике, навигации и мореходной астрономии. Походы были частыми и интересными, но Балтийское море не смогло пленить мое сердце настолько, как суровое Баренцево море.

А в 1936 году наша практика проходила на подводных лодках типа «Щ» - «щука». Сперва мы тщательно изучали устройство этих подводных лодок, механизмы, корабельное устройство, магистрали, боевую технику, а затем чертили схемы всего корабля и каждого отсека в отдельности. Позже стали выходить на «щуках» в море и впервые почувствовали себя подводниками.

В 1937 году нашу последнюю практику мы походили в Балтийском море сперва на подводных лодках, а затем на гидрографических кораблях «Охотск» и «Океан».

Мне очень понравился помощник командира одной «эски»{14} Александр Евстафьевич Орел. Нас, выпускников училища, подробно знакомили с новой техникой, в том числе с самой современной подводной лодкой того времени [94] типа «С» - «Сталинец» (IX серии). Раньше с устройством подводных лодок нас знакомили инженеры-механики - командиры электромеханических частей (БЧ-5), а теперь по новой подводной лодке нас проводил и знакомил с ее вооружением сам старший помощник командира корабля. Это подтверждение нашей значимости и готовности к самостоятельной службе значительно подняло нас в своих собственных глазах. Позже, когда я сам стал помощником командира такой же подводной лодки, я обратил внимание на то, что во многом я невольно подражаю Александру Евстафьевичу…