Боевыми курсами. Записки подводника

Белоруков Николай Павлович

На следующий день команда приступила к подготовке подводной лодки к походу. Готовились весьма тщательно.

Мы с Павлом Николаевичем находились в каюте плавбазы, когда к нам прибыл с докладом штурман Яков [104] Иванович Шепатковский. Яков Иванович пришел на наш корабль три года тому назад после успешного окончания Высшего военно-морского училища имени М.В. Фрунзе. Он был трудолюбив и штурманской специальностью владел в совершенстве. Хочу привести один пример, который доказал нам мастерство и талант нашего штурмана…

В тот памятный поход в феврале 1942 года «С-31» возвращалась к западному побережью Черного моря. Наша боевая позиция находилась

напротив болгарских берегов у мыса Эмине в значительном удалении от берега. Зима 1942 года выдалась на Черном море на редкость суровой. В силу большой разницы температур между морской водой и воздухом образовалось так называемое парение моря, достигающее высоты нескольких десятков метров. Была штормовая погода: ветер - 6-7 баллов, море - 5-6 баллов, видимость оказалась столь скверной, что порой мы не видели свой форштевень. Определить свое место на позиции можно было лишь по отличительной глубине (небольшой мелководный участок моря, резко отличающийся по глубине от остальных). Ни солнца, ни звезд в течение всего месяца видно не было. Несмотря на такие сложные метеорологические условия, Яков Иванович Шепатковский сумел точно вести счисление корабля, благодаря чему мы возвратились в Поти 13 февраля с небольшой невязкой…

За отданные нашему штурману распоряжения беспокоиться никогда не приходилось - он выполнял их своевременно и точно. Вот и теперь он подобрал для походов комплект морских карт, сделал предварительную прокладку и необходимые расчеты.

–  Разрешите, товарищ командир, доложить произведенные мною расчеты, - обратился он ко мне и, получив разрешение, начал доклад: - Переход из Поти в Новороссийск и походы из Новороссийска и Туапсе в Севастополь и обратно, как вы приказали, будем осуществлять в надводном положении, минное поле будем проходить под водой морским фарватером номер 3 - это наиболее короткий путь.

Для наиболее скорой оборачиваемости подводной лодки принимаем скорость хода 16 узлов. Переход из Поти в [105] Новороссийск при протяженности пути 227 миль мы осуществим за 14 часов. Переходы из Новороссийска в Севастополь и из Севастополя в Туапсе займут 13 и 17 часов соответственно, не считая времени на вход в базу и выход из нее и времени хода под водой по фарватеру минного заграждения. Кроме того, необходимо учесть время на уклонение от противолодочных воздушных и корабельных сил противника при прорыве блокады, а также время на погрузку, выгрузку и отдых личного состава. Таким образом, каждый поход в Севастополь займет около четырех суток.

Забегая вперед, следует сказать, что все эти расчеты полностью подтвердились.

–  Материальная часть штурманской боевой части исправна. Личный состав готов к выполнению поставленной боевой задачи, - закончил Яков Иванович. Все расчеты штурмана были точны и графически тщательно оформлены.

Рассмотрев и утвердив расчеты штурмана, мы приступили к изучению акваторий портов Новороссийска и Туапсе и минной обстановки на подходе к ним.

Отпустив штурмана, мы с Павлом Николаевичем пошли на подводную лодку, правым бортом стоявшую у плавбазы «Волга».

В это время рулевые Беспалый, Мокрицын вместе с коком Николаем Федоровым и строевым по фамилии Козел под руководством военфельдшера Дьячука и боцмана Николая Николаевича Емельяненко выгружали автономный паек.

Командир отделения артиллеристов Шепель и старший артиллерист Отченашенко готовились к сдаче арт-боезапаса, а это дело, как известно, весьма ответственное и требует к себе особого внимания.

Шепель, небольшого роста, худощавый мужчина,

всегда был аккуратно одет, подтянут. Его темно-карие глаза, казалось, всегда тревожны, точно он чем-то обеспокоен.

Его подчиненный, Отченашенко, напротив, был высокого роста, широк в плечах. Уравновешенный, спокойный, рассудительный и ко всему внимательный человек. [106]

Их объединяла любовь к своему оружию, которое они знали, что называется, «назубок» и всегда содержали в полной боевой готовности. Каждую свободную минуту они уделяли своим пушкам. «С такими бойцами можно уверенно идти в любое сражение, они никогда не подведут», - мысленно похвалил я своих артиллеристов.

На носовой палубе подводной лодки было многолюдно. Кроме артиллеристов, у торпедопогрузочного люка первого отсека суетились торпедисты Шевченко и Степаненко вместе с рулевым Мамцевым и Беспалым, устанавливая торпедопогрузочное устройство. А внизу, в отсеке, у боевых торпед, вместе со старшиной Блиновым и командиром отделения Нероновым работал неугомонный Костя Баранов. Как всегда, он был весьма энергичен и подвижен, но в то же время не делал ни одного лишнего движения, все были точны и продуманы.

Сдав артиллерийский боезапас, минер Егоров вместе с торпедистами и торпедопогрузочной командой, в состав которой входили рулевые, мотористы и электрики, приступили к выгрузке боевых торпед.

В первом отсеке Неронов и Баранов осторожно перекантовали первую торпеду с бортового стеллажа на специальный лоток. Закрепив лини за кормовое оперение, рулевой Беспалый с помощью шпиля осторожно поднял торпеду на палубу. Здесь рулевой Мамцев и моторист Пушканов шустро прикрепили к торпеде растяжки.

–  Выбирай! Выбирай помалу, - скомандовал Егоров.

Двухтонная семиметровая торпеда, поблескивая на солнце стальной полированной поверхностью, медленно поднялась на борт плавбазы «Волга». Широко расставив ноги и вытянув руки, Мамцев и Пушканов плавно поправляли ее движение растяжками. Первая торпеда выгружена…

Закончив выгрузку торпед из первого отсека, а их там было восемь, приступили к выгрузке четырех торпед из седьмого отсека. Старшина группы торпедистов Блинов и торпедист Степаненко сначала выгрузили запасные торпеды, а затем торпеды, находящиеся в торпедных аппаратах. К вечеру торпедисты сдали на базу весь боезапас торпед. Работы в других боевых частях еще продолжались. [107]

Мотористы Индерякин и Аракельян вместе с электриками Федорченко и Кролем хлопотали возле аккумуляторной батареи: полным ходом шла ее зарядка.

У трюмных и мотористов под руководством наших ветеранов - мичманов Щукина и Крылова - работа тоже спорилась. Мотористы Конопец и Котов откачивали соляр и масло в подошедшую к борту подводной лодки специальную нефтеналивную баржу. Быков, Соколов и Балашов меняли пресную воду и набивали воздух высокого давления.

Главные запасы топлива (соляра) размещались в специальных цистернах, расположенных внутри прочного корпуса{18}. Обычно при расходе или сдаче топливо в цистернах замещалось забортной водой, удельный вес которой значительно превышал удельный вес соляра, от чего весовая нагрузка подводной лодки увеличивалась. Теперь же мотористы сдавали топливо, расположенное в цистернах главного балласта, без замещения забортной водой. Это позволило значительно облегчить подводную лодку в надводном положении и привести ее в так называемое «крейсерское положение», позволяющее развивать самый полный ход - 20 узлов, что значительно сократило бы время переходов и увеличило оборачиваемость лодки.