Бог бросил кости

Литий Роман

Лориан не понимал, что происходит. Единственным разумным объяснением было то, что он видел ещё одну иллюзию — впечатления, которые Франц посылал напрямую в его сознание. На самом деле, статуя не шевелилась, думал он, — и прохода тоже нет, как и красного света. Но зачем? Зачем Франц это делал, и почему он не произнёс ни слова, чтобы объяснить, что же происходит?

Суровый камень перетекал, как жидкость, меняя форму, меняя цвет. Постамент, скрутившись, как ковёр, легко преобразился, став остроконечной пирамидой. Статуя Первого Наблы едва склонила голову — и взгляд, скрытый за каменной маской, пробрал Лориана до костей.

— Не стойте на месте, друг мой, — прозвучал в воздухе голос Франца. — Заходите внутрь.

Чем

глубже Лориан заходил в коридор, тем сложнее верилось, что это всё было искусно подготовленной иллюзией. Красный свет бил из маленьких светящихся точек, стены — каркас из труб, пол — металлическая сетка: легко было подделать такую знакомую обстановку, но в чём же смысл? А если это не иллюзия, то где же проходит та самая тонкая грань между сном и реальностью? Может, сейчас Лориан всё ещё стоит у входа в спорткомплекс, и не было ни поезда, ни храма, ни маревого прохода? Франц не объяснял причину подобного представления, он просто бесшумно двигался рядом, держа свою трость обеими руками. И тут стены внезапно раздались в стороны, и Лориан оказался в огромном сумрачном пространстве.

— Это не иллюзия, не сомневайтесь. Мы правда на техническом уровне, — проговорил Франц. — Именно здесь стоят генераторы энергии, здесь же выращивается сырьё для пищи, и здесь фильтруется вода и утилизируется мусор. Два дня Агмаилу потребовалось на то, чтобы возвести самое необходимое на этом уровне, и после ещё двух дней создания поверхности он упал без сил и поднялся лишь ещё через пять дней. Но привёл я вас сюда не ради урока истории. Вы должны научиться преодолевать себя.

Франц протянул Лориану руку, и тот обнаружил на его ладони роторный пистолет. Перед глазами поднялись воспоминания о том самом дне: как Лориан через прикрывающие его руки атексетской машины смотрел на пожилого учёного, направлявшего на него именно это оружие — серый металлический пистолет с лаконичным дизайном. Холодными руками Лориан принял его от Франца — пистолет лёг в ладонь так же удобно, как огнестрельный пистолет полиции Дна; но от осознания той сокрушительной мощи, что сокрыта в этом маленьком предмете, кружилась голова.

— В тот день вы всегда были на позиции слабого, — сказал Франц, постучав пальцем по набалдашнику трости. — Вы убегали от Тормонов, вы прятались от роторного луча в лаборатории Зормильтона, и вы просили о милости меня. Но прошло время, — Франц закрыл глаза и поднял брови, — и вы почти стали одним из нас. Вас уважает Зормильтон, и я считаю вас своим другом. Но есть ещё кое-что.

Лориан внезапно осознал, что остался один. Он огляделся, но Франца не было ни за его спиной, ни в глубине коридора, ни в пространстве полутёмного зала с огромным механизмом посредине. Он остался один, сжимая в руках роторный пистолет.

— Тормоны некогда уважали нас, жителей поверхности, а мы за это позволяли им жить на техническом уровне, — продолжал голос Франца, слышимый самой глубокой частью сознания. — Но сейчас они нас презирают. Они портят наши машины, крадут нашу еду — и похищают людей. Вы, ваш отец, все, кого вы знали до нашей с вами встречи — они все там, где они есть, из-за Тормонов, — за неплотными стенами из металлических труб послышались шорохи и голоса — Лориан сжал пистолет, беспокойно оглядываясь. — Я привёл вас сюда, потому что только вы это знаете точно. Вы ведь это знаете? — Лориан медленно отступал к вертикальной конструкции в центре зала, издававшей тихий гул. — Сегодня у вас в руках оружие. Вокруг вас — ваши враги. Что вы делаете, если видите вокруг врагов? Что вы делаете, если на одной чаше весов их жизнь, а на другой — сотни сломанных жизней ваших товарищей? Что вы делаете, если знаете, что правильно, даже если чувства заставляют вас в этом сомневаться?

Уродливые существа, лишь отдалённо напоминающие людей, выглядывали между трубами стен.

Лориан прижался спиной к холодной металлической конструкции, почувствовал всем телом мягкую вибрацию металла. Сердце его колотилось сильнее, чем когда-либо, а руки дрожали: меньше всего он сейчас хотел снова бежать по лабиринтам технического уровня, надеясь на спасение.

— Примите свой страх, Лориан! Примите свой гнев, своё желание борьбы! — продолжал голос Франца в голове Лориана. — Осознайте свои чувства, от самых сильных до самых потаённых — и направьте их на действие. Пусть они возьмут верх над вашим телом, а ваш разум возьмёт верх над ними! Разделите своё сознание, пусть одна его часть думает, что управляет вашими действиями — а другая, ваш холодный, острый интеллект, будет управлять ею!

Из стены выскочило одно существо и, подняв руку, побежало в сторону Лориана. Тот вздрогнул, роторный луч пронзил пространство, и бездыханное тело упало на металлическую сетку. Стены взвыли сотней ужасных криков.

«Я убил его, — подумал Лориан. — Я убил его…»

И неожиданно для самого Лориана он осознал: это чувство не нужно ему сейчас. Есть более важная проблема, и это он тоже понимал: из стен выскакивали существа, стремительно направляющиеся к нему. Привычным образом сначала он попытался побороть страх — но вспомнил слова Франца и остановился. В доли секунды услышал стук собственного сердца, почувствовал дрожание своих рук и прерывистое дыхание, вырывающееся через рот; страх говорил ему: подними пистолет, стреляй, стреляй, пока они не добрались до тебя — и Лориан понял, что на этот раз может дать ему волю.

Со скоростью, которую он даже не мог осознать, его руки выпрямились и наводили пистолет на Тормонов. Тихий треск многочисленных выстрелов терялся среди криков поверженных и боевых кличей ещё стоящих на ногах. Пульс крови стучал в ушах, пальцы судорожно сжимали рукоять пистолета, но Лориан не чувствовал страха — он лишь знал, что страх есть, и он делает его движения такими быстрыми. Он не знал, сможет ли вовремя остановиться, но пока не видел происходящему конца. Одно существо подобралось так близко, что царапнуло Лориана своими когтями, прежде чем упасть на сетчатый пол. Другое метнуло что-то тяжёлое — Лориан уклонился, и гулкий звук удара затерялся в бесконечном лабиринте тонких труб.

Лориан закричал.

И тут Тормоны внезапно остановились и испуганно заозирались. Озадаченность вытеснила страх, Лориан перестал стрелять — и увидел: из коридора выходил Франц. Увидев статную фигуру в белом костюме, Тормоны зашептались, и Лориан с удивлением увидел, как все те, кто рвался его убить, прижались лбами к сетчатому полу. Франц сверху вниз оглядел упавшую перед ним толпу.

— Что всё это значит? — проговорил Лориан, когда Франц подошёл ближе. — Я ничего не понимаю.

— Не так много тут стоит понять. Вы сделали, что должны были, — ответил тот. — Вы смогли войти в состояние, которые Рыцари называют расщеплением сознания, и сделали это в бою. Не могло быть варианта лучше. Мои поздравления, — и Франц снова странно улыбнулся.

Голова закружилась.

«Положить столько жизней ради тренировки?»

«Наверное, это тоже иллюзия».

«Франц меня обманул?»

«Или ему действительно безразличны жизни Тормонов?»

Лориан на миг снова почувствовал присутствие, а затем тяжело опустился на сетчатый пол.

— Вы справились, — услышал он прежде, чем окончательно потерять сознание.

Глава 11. Конец бесконечного

Мягкая музыка коснулась едва пробудившегося сознания. Лориан, не открывая глаза, свёл брови. Память не хотела возвращаться к нему, да он и не хотел вспоминать, как оказался здесь, в безвременной вечности с прекрасной музыкой тысячи мягких голосов…