Бог не проходит мимо
Шрифт:
«Ну что ж, - подумал отец Николай, - значит, так суждено».
– Меня зовут Ахмет, - повисла пауза, словно собеседники собирались с мыслями, как для поединка.
Ахмет никогда в жизни не разговаривал с православными священниками, а уж тем более вот так - близко и с глазу на глаз. Он понимал, почему этот седовласый старик относится к нему как к врагу. А как к нему еще относиться?
– Вот, - произнес Ахмет, доставая из нагрудного кармана изрядно потрепанную книжицу, -Завет вашего Бога, Инжиль.
Отец Николай изумленно посмотрел на пришельца.
– Откуда это у тебя, с убитого?
– Нет, я про тот случай ничего не знаю, там другие люди были. Это с другого убитого -журналиста из Москвы. Вот его документы, - и Ахмет извлек из кармана корочку удостоверения, -передайте это родственникам или властям. О его судьбе, наверное, ничего не знают.
Выложив все на стол, Ахмет медленно поднялся и собрался было уходить.
Отец Николай тоже встал, чтобы проводить незваного гостя, как вдруг Ахмет резко повернулся и, упершись ладонями о стол, быстро заговорил.
– Ваш Бог Иса не дает мне покоя!
– Это як же?
– отец Николай приподнял седые лохматые брови.
– Он не дает мне покоя с того момента, как я прочитал Его Завет. Он говорит о спасении, что тот, кто примет крещение - спасен будет, а кто не примет крещения - осужден будет. Это так? Говорите, это так или не так? Это действительно Он сказал?
– глаза Ахмета горели, словно в лихорадке.
– Так, - произнес вконец обескураженный отец Николай, отпрянув назад.
Повисла пауза, Ахмет тяжело дышал.
– Ты сидай, - произнес наконец несколько пришедший в себя священник.
– На ось, чаю глотни. Остыл, правда, давно. Да спокойно расскажи, шо тебя смущае.
Ахмет сел, залпом выпил тот самый недопитый стакан остывшего чая. Покосился в сторону угла с иконами, где робким огоньком теплилась лампадка. Повисло молчание.
Ахмету казалось, что, как только он переступит порог дома священника, сразу уйдет тяжесть из сердца, слова сами собой польются и он сможет рассказать все-все, что так долго не дает ему покоя. Но, увы, он ошибался. Сидя здесь, он не знал, с чего начать, как сказать обо всем, да и что говорить. Мысли в голове путались, цеплялись одна за другую, словно в пьяном тумане. Стало понятно, что надо либо уходить, либо говорить.
В тот момент, когда Ахмет решил было встать и уйти, молчание прервал отец Николай.
– Что же ты пригорюнился, мил человек? Али не бачишь, як начать?
– нежно, почти нараспев, с какими-то старческими интонациями произнес священник.
В это мгновение Ахмету показалось, что перед ним сидит не слабенький и согбенный старик, а мудрый старец, каждое слово которого имеет власть. Именно эта власть не дала Ахмету подняться и уйти, словно некая сила пригвоздила его к стулу, ноги налились свинцом, встать он был уже не в силах.
– Али не можешь сказать, что на душе, тогда я скажу. В Евангелии Тот Иса, Который тебе не дает покоя, сказал, что никто не может прийти ко Мне, если прежде не призовет его Отец Мой Небесный. Знаешь, шо это значит?
Ахмет молчал, понурив голову.
– И шо значит, что ты сейчас пришел сюда, в недоумении и трепете задаешь мне эти вопросы? Это значит, шо Отец Небесный призывает тебя, - уже почти без акцента, твердо произнес отец Николай.
Ахмет
– Допустим, Он призвал меня, и я теперь здесь. Но я хочу понять, почему, если Бог один, вы говорите, что есть Отец и Сын, еще слышал, что Дух Святой.
– Да, именно так, все правильно. Отец, Сын и Дух Святый - Бог Троица, единая и нераздельная, - ответил отец Николай, осенив себя крестным знамением.
– Погоди трошки, - с этими словами отец Николай, встав, взял со столика три церковные свечи и зажег их от лампадки.
И, подойдя к Ахмету, спросил:
– Шо ты бачишь?
– Я вижу три свечи.
Тогда отец Николай соединил свечи треугольником, так что пламя стало одно.
– А теперь шо бачишь?
– А теперь вижу, как бы одну свечу, которая состоит из трех.
– Вот так же и Бог троичен в лицах, но един по существу, - священник поднял вверх указательный палец.
– Все-таки я не могу это понять до конца, как узнать о Нем больше?
– громко зашептал Ахмет.
Лоб его покрылся крупной испариной, он часто дышал, в глазах показался нервный блеск. Отец Николай немного испугался такой его реакции. Перевел дыхание, внимательно посмотрел на своего собеседника и, выдержав паузу, продолжил.
– Наша вера заключается не только в знаниях о Нем. Мы, христиане, имеем возможность личного общения с Богом, и не думай, шо Он далек от нас и непостижим... это не так. Он очень близок к нам и заботится о нас как любящий Отец. И мы, и только мы, принявшие крещение от воды и Духа, имеем право называть Господа Бога Отцом.
– Так кто же такой Иса?
– прохрипел Ахмет.
– А ось я тебэ расскажу одну быль, - отец Николай потер сухие ладони.
– Был один горный аул, и творились там всяческие безобразия, воровство особенно. И вот жители этого аула выбирают себе правителя, шобы тот навел порядок. Правитель этот издает указ о том, шо если кто шо сворует, так тому сто ударов палками у столба. И вот однажды в ауле снова произошла кража. Провели расследование, и оказалось, шо кражу ту совершила мать самого правителя. Правитель опечалился: если отменить указ о наказании, то он не правитель, а если наказать мать, то старая больная женщина не выдержит этого и умрет. И тогда правитель решил следующее. Привязали его мать к столбу, а он сзади, обняв ее, закрыл своим телом и приказал исполнять повеление о наказании, приняв все удары на себя. Так вот, правитель этот и есть наш Господь Иисус, Иса по-вашему, а мать - это все мы. Он Своей смертью на кресте закрыл нас от вечного наказания, став для нас милостивым Отцом.
– Как это познать Бога лично! Как это называть Бога Отцом! Это похоже на кощунство какое-то!
– почти возмущенно прокричал Ахмет, вскочив со стула.
Отец Николай сел, потер ладони.
– Очень просто, нужно принять крещение во имя Его, и получишь прощение грехов, а следовательно, спасение от вечного проклятия за них, и Дух Святой начнет учить тебя, и ты узнаешь ответы на свои вопросы и сможешь называть Его Отцом, - очень тихо произнес священник.
– Я получу ответы?
– Да, ты получишь ответы, - прищурив глаза, ответил отец Николай.