Бог Ярости

Кент Рина

— Ничем особенным. Мы с Брэном любим поболтать.

— Вы, должно быть, близки, — говорю я и чувствую, как Брэн напрягается рядом со мной.

— Да, — говорит она с восторгом. — Мы команда против Лэна.

— Мы не против Лэна, — он впервые заговорил, голос спокойный и ясный, как неподвижная гора. — Он наш брат.

— Да, но он не ведет себя как брат.

— Сейчас не время и не место для этого разговора, — говорит он в упор, и хотя голос его звучит спокойно, в нем чувствуется твердость.

Услышав, как он говорит таким тоном, я понял, что

его добрый образ — это всего лишь образ. Он на самом деле немного контролирует себя. Ладно, много. Невротично.

Он делает вид, что его все устраивает, но в глубине души он пытается манипулировать ситуацией, чтобы она сложилась именно так, как он хочет. Он придирчив, замкнут и дотошен. А еще трудный и ворчливый. Тихие — самые чертовски опасные.

— Как скажешь, — Глин надулась. — Ты все равно всегда пытаешься найти ему оправдание.

— Он мой брат-близнец.

— Да, хорошо, — она закатывает глаза и агрессивно прихлебывает из своей чашки, пока Килл гладит ее по плечу.

Я вижу возможность и, черт возьми, пользуюсь ею. Поскольку голубки увлечены друг другом, я кладу свою руку поверх руки Брэна, и он замирает, его рука слегка подрагивает под моей.

Он такой чертовски теплый, что я не могу не провести пальцами по его руке, впиваясь подушечками в его бедро.

Брэн не шевелится, и вот в чем дело: он не пытается меня оттолкнуть. Поэтому я иду дальше, поглаживая его кожу большим пальцем, стараясь не возбудиться от одного лишь краденого публичного прикосновения.

Мне очень нравится, что его рука большая, но все еще немного меньше моей. Идеальный размер. Он идеален во всех физических аспектах. Любой, кто говорит обратное, просто слепой идиот.

Глин смотрит вверх, а Брэн неуловимо вырывает свою руку и отпихивает мою, затем хватает свой телефон, возводя вокруг себя стену.

Не так быстро.

Я достаю свой телефон и пишу ему сообщение.

Николай: Ты не обращаешь на меня внимания, малыш. Я ревную тебя к Киллу и Глин.

Он сразу же читает сообщение, и я вижу, как он смотрит на свой телефон, словно это мое лицо.

Брэн: Уходи.

Николай: О, но я не хочу.

Брэн: Не будь ребенком, Николай.

Николай: Я думал, ты ребенок, малыш.

Он прикрывает рот ладонью, но уже слишком поздно — я вижу, что он улыбается. Мне требуется все, чтобы не наклониться и не насладиться этой улыбкой, не потянуть зубами его губы, как он любит.

Николай: Ты так вкусно пахнешь, что мне хочется тебя облизать.

Брэн: Николай!

Николай: Ты

выглядишь так сексуально, что я хочу тебя съесть. Мне не терпится трахать тебя до тех пор, пока ты не превратишься в абсолютную кашу, малыш.

Брэн: Заткнись.

Николай: Мне нравится, что на людях ты чопорный и правильный, а наедине превращаешься в грязного бога секса. Сейчас ты такой тихий, но становишься громким, когда твоя попка заглатывает мой член. М-м-м… Я напрягаюсь при мысли о твоем лице, когда ты подавишься моим членом.

Брэн: ОСТАНОВИСЬ.

Николай: О, и последнее. Я забыл отправить ее сегодня.

Я посылаю ему фотографию члена, которую сделал сегодня утром.

Брэн ерзает на своем месте и тут же выходит из чата. Я подавляю улыбку, продолжая смотреть на свой экран.

— Это Саймон?

Слова Килла прерывают мои попытки отправить еще одну фотографию ради обыкновенного издевательства над Брэном.

Я перевожу взгляд с телефона на кузена и хмурюсь.

— Саймон?

— Это с ним у тебя эксклюзивные отношения? — спрашивает Килл.

Брэн делает паузу, поднося чашку с кофе к губам, и медленно опускает ее.

— Ты встречаешься с кем-то? — спрашивает Глин с явным весельем.

— Да, но он не сказал мне, с кем, — Килл делает паузу. — Я перебирал твоих приятелей, и Саймон — единственный, кто достаточно навязчив, чтобы хотеть этого.

— Кто такой Саймон? — спрашивает Глин.

Я бросаю взгляд на Брэна, и его губы складываются в линию. Он точно знает, кто такой Саймон, хотя прошло уже несколько недель. В конце концов, он согласился на эксклюзивные отношения из-за своей ревности.

— Он тот, кто ходит и говорит как дива и называет Николая папочкой, — отвечает ей Киллиан.

— А, Симон, — Глин улыбается. — Он попросил меня называть его Симоном.

— Скорее, симпом¹⁴, — Килл кривит губы. — Он такой противный. Пожалуйста, скажи мне, что он не тот, с кем ты встречаешься.

— Может, и он, — говорю я, нажимая «Отправить» на второй фотографии.

На этот раз это фото во весь рост, где я сжимаю в кулак свой член и прикусываю нижнюю губу.

Затем, чтобы подразнить его, я печатаю:

Николай: При мысли о твоей заднице я возбуждаюсь, малыш.

Брэн внезапно встает, сжимая в руке телефон, но его голос звучит спокойно, когда он говорит:

— Я отлучусь в уборную.

Я подавляю улыбку, наблюдая за тем, как точки появляются и исчезают.