Бог Ярости
Шрифт:
— Кстати, как ты повредил руку? Рана выглядит серьезной.
Учитывая, что мы занимались сексом, я не решался резать себя между бедер, и самое странное, что меня не переполняло желание увидеть свою кровь.
Я мог справляться с этим желанием, пока оно не стало невозможным.
До сегодняшнего дня, когда я фантазирую о том, как отрежу себе гребаное запястье.
— Милый… пожалуйста. Я так волнуюсь за тебя. Пожалуйста, поговори со мной. Скажи что-нибудь. Что угодно.
Мамины слова, сказанные ранее, проносятся как в тумане, и я издаю дрожащий выдох. Я сказал
Папа звонил мне, но я не брал трубку, потому что, услышав беспокойство в его голосе, я бы не выдержал. Меня пугает, что я — разочарование, которое ни в чем на него не похоже. Может, он и был строг с Лэном, но на самом деле это потому, что он напоминает ему его самого.
Я — гребаная аномалия, которая вызывала беспокойство только у моих родителей. Гребаный ураган разочарований и несостоявшегося потенциала.
Вибрация выводит меня из транса, и я дважды моргаю, а затем тянусь к телефону раненой рукой, слегка дрожа, сердце замирает в горле.
В последние пару недель, чтобы справиться с бесконечной ломкой, я писал себе сообщения, как будто переписываюсь с Николаем.
У меня достаточно гордости, чтобы не связываться с ним после того, как он меня бросил, но мне было не больно отправлять эти сообщения самому себе. Представляя, что это он. По крайней мере, так я мог выразить свои чувства словами.
Такие глупые смс как:
Зачем ты появился в моей жизни, если собирался уйти?
Зачем ты сделал меня зависимым от тебя, если не собирался оставаться?
Если я попрошу прощения, ты вернешься?
Ты никогда не был какой-то шлюхой. Я даже не интересуюсь подобным. И я, блять, здесь игрушка, а не ты.
Мне даже бегать больше не нравится. Ты испортил это, как и все остальное. Чертов ублюдок. Пошел ты.
Я запутался, Николай. Очень сильно. Ты должен радоваться, что уклонился от пули.
Я ненавижу себя. Почему бы и тебе ненавидеть меня?
А, ну да. Теперь ты тоже меня ненавидишь. Наконец-то. Поздравляю с пробуждением. Лучше поздно, чем никогда.
Ты вернулся к Саймону и другим своим приятелям по сексу? Уже нашел мне замену?
Эта последняя мысль часто затягивает меня в черную дыру моего разума, и я не могу избавиться от нее, как бы ни старался.
Я видел Николая в бойцовском клубе пару раз, в основном потому, что не мог больше не видеть его, но всегда уходил раньше, чем он обращал на меня внимание.
Точно так же, как я писал эти сообщения себе, а не ему.
Но вот в чем дело.
Вчера вечером я напился с Реми и, вернувшись в комнату, был не в себе. Поэтому я просмотрел хаотичный Instagram Николая,
Это привычка, которой я придерживаюсь в последнее время, и она помогает усмирить моих демонов. По крайней мере, на некоторое время.
Около десяти тридцати, когда я обычно ухожу в пентхаус, он выложил фотографию телевизора со сценой из вечернего сериала о тайнах убийств с хэштегами: #Смотрю #В одиночестве.
В этот момент мое сердце возродилось из пепла, но лишь на долю секунды, прежде чем я увидел все комментарии от мужчин и женщин, жаждущих его и предлагающих составить ему компанию. В том числе и от гребаного Саймона.
Ты можешь смотреть на меня, папочка;)
Помните ту часть, где я напился? Я плохо соображал, поэтому написал ему сообщение.
Брэндон: Ты скучаешь по мне?
Я продолжал расхаживать по комнате взад-вперед, ожидая его ответа. Мой разум, сердце и чертово тело были в полном беспорядке. Я хотел поехать в пентхаус и увидеть его.
Мне хотелось выбросить оттуда всех, кого он пригласил в наше место.
Но я бы точно попал в аварию, если бы сел за руль в таком состоянии, и, хотя мне было наплевать на свою жизнь, я бы не стал подвергать опасности жизни других людей.
Он ответил через целых две минуты, хотя прочитал сообщение сразу.
Николай: Кто это?
Сердце замерло, и я остановился посреди комнаты, уставившись на сообщение так, словно это был нож, вонзившийся мне в грудь и торчащий из спины.
Может, я неправильно его понял. Он бросил меня, а я застрял в этой гребаной тюрьме, которую сам же и создал.
Брэндон: Ошибся номером. Извините.
Я уже собирался бросить телефон и предаться своему саморазрушительному хобби, но тут он завибрировал у меня в руке.
Он звонил меня.
Клянусь, я никогда не испытывал такого потрясения, как в тот момент, когда поднял трубку и поднес ее к уху.
— Какого хрена… — он резко вдохнул, и я почувствовал вибрацию его голоса у себя в ухе.
Затем я вообще перестал дышать, как будто это поможет мне лучше его слышать.
— Очевидно, что это тот гребаный номер. Какого хрена тебе от меня нужно, Брэндон? — его тон был спокоен, но в нем слышалось волнение.
Я улыбнулся и на мгновение с облегчением закрыл глаза, прислушиваясь к его дыханию и впитывая его голос. Он не забыл меня и не удалил мой номер.
— Ты никогда не называешь меня полным именем, — прошептал я. — Мне не нравится, когда ты так делаешь.
— Мне похуй, что тебе нравится. Похуй на тебя и на то, как у тебя дела. Я же сказал, что между нами, блять, все кончено, так что держись от меня подальше.