Богдан Хмельницкий
Шрифт:
моей пред всеми нами.
Подали ханскую саблю. Хмельницкий поцеловал ее в сталь й, стоя в кругу мурз,
произнес такую клятву:
«Боже, всей видимой и невидимой твари Содетель! Ведатель помышлений
человеческих! клянусь тебе, чего ни потребую, чего ни попрошу у его ханской милости
—все буду делать без коварства и измены; и еслиб с моей стороны вышло что-нибудь
ко вреду его ханской милости, то допусти, Боже, чтоб этою саблею отделилась моя
голова
«Мы теперь верим тебе», сказал хан, и подал Хмельницкому руку. Прочие мурзы
также давали козаку руки, в знак союза 3).
Однако ответ ханский относительно войны все еще не был решителен.
. «Поляки не платят мне дани,—это правда,—говорил Ислам-Гирей,— однако я еще
не могу начать войны, потому что дело не решено в Диване. Впрочем, кажется, в
Диване будет объявлена война. Начинайте вы, потом и я пойду и разорю всю Польшу.
Теперь же вы можете пригласить моего пере-
1)
Летол. Велич., I, 44.
2)
Wojny z Ottomanami. Collectanea, t. I, 200.
3)
Летол. Велич., I, 45.
151
конского мурзу Тугай-Вея; пусть он пойдет с вами на поляков 1). Позволив, таким
образом, своему мурзе идти на Польшу, хан отправил гонца к коронному гетману и к
князю Иеремии Вишневецкому, важнейшему из пограничных панов Речи-Поснолитой,
с уверениями в союзе 3).
Хмельницкий прожил несколько времени в Бахчисарае и хан оказывал
расположение ему и козакам. Когда наступил праздник Светлого Воскресения и козаки
начали, в знак торжества, по своему обычаю, палить из ружей, хан приказал узнать, чтд
это значит; мурзы донесли ему, что козаки празднуют свой байрам великий; тогда хан
приказал им выкатить три бочки вина, в знак милости, и послал пять быков и
пятнадцать баранов на обед. После праздника Пасхи Хмельницкий выехал из
Бахчисарая. Хан, на прощаньи,подарил ему черкесский панцырь, колчан, лук и стрелы,
розовый кафтан из златоглава, кунтуш темнозеленого французского сукна,
позолоченную саблю, и всем козакам выдал на дорогу мяса, хлеба и вина. Сын
Хмельницкого, Тимофей, остался заложником. Отец приказывал ему приглядываться к
восточпым обычаям и знакомиться с мурзами. Хан приглашал его к себе и ласкал 3);
однако татары не пропускали случая намекать ему и о тех разорениях, какие от
украинских Козаков терпели подданные хана, которых козацкий предводитель называл
своими братьями 4).
Тугай-Бей, мурза перекопский, принадлежал к тем сильным вассалам крымских
властелинов, которые, несмотря на произвол хана, считали себя
поступать как им хочется 5). Этим непослушанием они нередко приносили пользу
самому хану. Случалось часто, что такие мурзы без воли хана пускались на разбои, а
ханы перед правительствами соседних стран отговаривались тем, что нападение
сделано без их согласия. Иногда ханы сами посылали их на грабежи, а потом
употребляли такия отговорки. Хан приказывал Тугай-Бею идти с Хмельницким, но не
объявлял формально войны Польше от своего имени, надеясь остаться в стороне, если
будет нужно. Тугай-Бей был наездник дикий, свирепый, привыкший к грабежу и войне.
Тогда, с четырьмя тысячами орды, он кочевал в степи, готовясь, как видно, с весною
пуститься в соседния польские области 6). Повидимому, трудно было расположить его в
пользу Козаков: козаки недавно бились с этою ордою. Но в предыдущем году в Крыму
был неурожай и падеж скота; в такпх обстоятельствах у татар война была
единственным исходом п потому приглашение Козаков было для них, как нельзя более
кстати 7).
«Вот как!—сказал мурза, когда прибыл к нему Хмельницкий:—недавно вы не
давали нам покоя, а теперь просите помощи! 8). Вы наши враги, да мы же должны
проливать за вас кровь!»
1)
Ист. о през. бр.—Engel. Gesch. d. Ukr., 142.
2)
Акты ИОжн. п Зап. Росс., III, 196.
3)
Летоп. Велич., I, 48.
4)
Истор. о през. бр.
5)
Кратк. опис. о козац. шалор. нар., 22.
6)
Bell, scytb. cosac., 10.—Краткое описание о козац. мал. нар.. 22.
7)
А. Южн. и Зап. Росс., ИП. 180.
8)
Истор. о през. бр.
152
Хмельницкий уверял его, что козаиш поступали так оттого, что были подданные
поляков, а сами они друзья татарам. Он обещал им большую добычу и довел до того,
что наездник решился . положиться на счастье и, вместе с Хмельницким, переправился
через Днепр в Кизикирмены *).
Приблизившись к Сиче, Хмельницкий поехал в кош, а татары остались на реке
Вузувлуке.
Кошевой, в отсутствии Хмельницкого, собрал огромное число запорожцев,
скрывавшихся по хуторам. Не зная в чем дело, они только что-то предчувствовали и с
нетерпением ожидали, чтб объявит кошевой. Пехота была в Сичи, а конница стояла по
лугам около Днепра. 18-го апреля, на закате солнца, Хмельницкий прибыл в Сич; с ним
было четыре татарина, которых представлял он войсковым старшинам, как свидетелей