Богиня из сна
Шрифт:
– Думаю, вы ещё успеете шокировать бедного графа, – обнадёжила Кати, помогая девушке снять костюм пажа.
А тем временем Селеста передразнила графа:
– Мой милый паж, мой милый паж… Он получит то, что хотел! Правда, Кати?
– Надо полагать, его сиятельство ожидает хорошенький сюрприз, – рассмеялась камеристка и тут же добавила: – Хотелось бы видеть его физиономию, когда он обнаружит вас в костюме пажа.
– Разве я плохо выгляжу в этом наряде?
– Наоборот, госпожа, просто безупречно. Вы сейчас точная копия юношей-пажей.
– Вот именно. – Селеста вздёрнула головку.
Спустя полчаса, когда Селеста, переодевшись в роскошный женский туалет, вернулась в гостиную, графиня де Фэрмонт, увидев её, облегчённо вздохнула.
– Вот теперь совсем другое дело, – проговорила она с улыбкой на лице. – Нельзя надругаться над тем, что создано самой природой.
Её взгляд красноречиво уставился на бюст Селесты. Фредерик д’Юбуа проследил за глазами хозяйки и тоже воззрился на видневшуюся из низкого декольте прелестную грудь девушки.
В самом деле, просто преступление терзать такой созревший плод, чью сладость, без сомнения, желал бы вкусить любой мужчина! Он улыбнулся краем губ.
Видя устремлённые на неё взгляды, Селеста порозовела. Утром, одеваясь в костюм пажа, юная особа так затянула грудь, что она до сих пор у неё болела. Селеста и сама не знала, почему это пришло ей в голову. Осознав, что в дальнейшем она может не подвергать себя такому излишеству, она с надеждой в голосе промолвила:
– Мадам, вы советуете мне, не изменяя свою внешность, надевать костюм пажа?
– А почему бы и нет?
– Действительно, почему?
Селеста встретилась со взглядом графини, и обе разразились смехом. Смеясь, юная особа опустилась в мягкое кресло, стоявшее возле дивана, где сидела графиня с Фредериком д’Юбуа. Но не успела она уютно устроиться, как барон мгновенно поднялся. Взглянув на хозяйку дома, он с улыбкой произнёс:
– Надо полагать, сударыня, вы хотите остаться с глазу на глаз с моей родственницей. Думаю, вам с ней есть о чём поговорить. Да и Селеста наверняка желает побеседовать с вами. Надеюсь, вы не обидитесь, если я удалюсь? С вашего позволения, мадам… – И не дожидаясь ответа, Фредерик галантно раскланялся.
Затем он быстро направился к двери.
Графиня де Фэрмонт проводила молодого человека внимательным взглядом. Как только стук его каблуков по паркету затих, она подняла сапфировые глаза на Селесту.
– Наверное, ваш родственник не задержится тут надолго.
– Напротив, мадам, – парировала Селеста. – Он пробудет здесь целый месяц. Ведь ему так необходим южный климат.
– В самом деле? – спросила графиня, озадаченно глядя на неё. – Барон что, болен?
– Можно и так сказать, – проговорила тихо Селеста, невольно вздохнув. – Правда, если сердечная рана считается тяжкой болезнью.
– Ах, вот в чём дело! – воскликнула графиня. – Стало быть, у барона лишь несчастная любовь. Тогда всё ясно. Что ж, это даже хорошо, если он погостит у нас какое-то время. Зато вы не почувствуете одиночества и быстрее привыкнете к нам.
Селеста молча откинулась на спинку кресла. И прежде чем что-то ответить ей, она обвила взглядом огромную гостиную, меблированную с королевской роскошью и аристократической
В глаза Селесте бросились декоративные комнатные растения в больших кадках, чьи названия она даже не знала. Ведь в Нормандии она не встречала таких растений. Впрочем, всё было подобрано с большим вкусом и свидетельствовало о состоятельности хозяев. Значит, дела у графа идут хорошо, решила Селеста.
Видя, что девушка о чём-то задумалась, графиня решила вернуть её к действительности.
– Скажите, Селеста, как поживает ваш отец маркиз де Моне?
– Разве вы знали его?
– Уж довелось, – улыбнулась Кристина де Фэрмонт, сверкнув сапфировыми глазами, и засыпала Селесту вопросами о её отце.
Два часа они провели за оживлённой беседой. Это принесло свои плоды. Они ближе узнали друг друга. Весёлая и общительная девушка вмиг очаровала графиню, которая всегда мечтала о дочери. Но судьба была немилостива к ней. После тяжёлых родов и рождения единственного сына она уже не могла иметь детей. И сколько бы она ни лечилась у лекарей и ни обивала бы пороги местных знахарок, всё было напрасно. К концу беседы у графини уже не было секретов от Селесты.
Таким образом, она узнала, что Кристина де Фэрмонт тридцать лет провела в Провансе и ни разу не покидала его, несмотря на то что её тётушка, баронесса де Бове, неоднократно приглашала её к себе в Париж. По правде говоря, баронесса де Бове, забыв их давнюю размолвку по поводу её замужества, первой протянула ей руку примирения. Ведь она так и не послушалась советов единственной тётушки, оставшейся у неё после смерти родителей, и вышла замуж за красивого, но разорившегося графа, предмет своей пылкой страсти.
Ещё графиня стыдливо призналась Селесте, что со временем она горько сожалела о своём решении и не раз корила себя, что сделала в жизни неправильный выбор. Ей вовсе не следовало игнорировать ухаживания отца Селесты, маркиза Анри де Моне. Хотя графиня ничем не объяснила девушке, отчего у неё возникло такое желание после стольких лет совместной жизни с покойным графом, но было очевидно, что в жизни женщины были и шероховатые моменты.
Да это и неудивительно, если судить по молодому графу, чей характер, по словам его матери, был точной копией своего отца. К сожалению, Робер и на неё подействовал не лучшим образом, хотя она и видела его всего один раз.
Позже, отобедав в уютной столовой в компании графини де Фэрмонт и барона д’Юбуа, Селеста хотела сразу же удалиться в свою комнату, но хозяйка с улыбкой задержала её.
– Селеста, вы хотели бы осмотреть наши конюшни?
– Конечно, – в ответ улыбнулась та. – Это было бы интересно, не так ли, Фредерик? – Тот кивнул. И она добавила: – Ведь я обожаю лошадей.
– Хорошо, – ответила графиня. – Тогда через полчаса мы встречаемся в прихожей.
Селеста поднялась по мраморной лестнице в свою комнату, где её поджидала Кати.