Богоборец. Дорога Силы

Кожедуб Ярослав

— Яйца ликарров считаются деликатесом, можно легко по сотне Меди за каждое выручить, — хмуро продолжил Йорген. — Так что мы обрадовались. Думали, что нам повезло. Выгребли всю кладку из гнезда, а потом заспорили — стоит ли ждать, пока мамаша вернется, или идти дальше охотиться. Голоса разделились пополам, но мой голос был решающий. И я проголосовал за то, чтобы не ждать. Если ликарр встанет на наш след — то сам рано или поздно нас догонит и мы его встретим. А если не встанет… ну и плевать. В итоге… не знаю, что там у неё были за дела, и почему она так надолго оставила кладку, но наш след зверюга не обнаружила. — Мужчина тяжело вздохнул, взявшись за очередной труп. — А потом мы вернулись

в деревню и Астен — это наш местный знахарь и торговец… был… он сказал, что многовато Ци в яйцах, да и сами яйца слишком крупные для обычного ликарра. Тут мы и поняли, на кого наткнулись.

— А почему вообще Хиатус с Ядром сидел в обычном лесу? — несмело уточнил я, воспользовавшись тяжелой паузой в рассказе Йоргена. — Им же некомфортно за пределами Очагов, как и всем Обладателям.

— Потому что в Очагах поначалу некомфортно их потомству, — недоуменно пожал плечами охотник. — Так что для продолжения рода они всегда выбираются наружу, в зоны с нормальной концентрацией Ци. К счастью, в этот момент они не особо агрессивны… обычно… если их не провоцировать.

Точно. Я и забыл про этот момент. Благодарно кивнув на пояснение, я сделал жест рукой, предлагая ему продолжить историю. Йорген, помолчав немного, глухо сказал:

— Когда Астен сказал про яйца, у нас был еще один шанс на то, чтобы всё исправить. Вернуться обратно к гнезду, положить кладку на место… да, скорее всего, нас бы встретила там разъяренная мать, и мы бы понесли наказание за свою глупость… но, по крайней мере, больше никто бы не пострадал. Но нам даже в голову не пришел такой вариант. Мы решили, что раз ликарр не наткнулся на наш след за весь день, то мы в безопасности. Решили, что схватили удачу за хвост — ведь яйца можно было продать даже дороже, чем мы рассчитывали изначально. Вот и выложили через Астена всё на Аукцион. А через пару дней, получив деньги, окончательно расслабились — от ликарра не было ни слуху, ни духу.

К этому моменту мы уже закончили таскать трупы. Ночь окончательно вступила в свои права, так что заканчивали мы уже в относительной темноте — благо, небо сегодня было чистое. Очистив поленницы и сеновалы в ближайших домах — жильцам всё равно уже без разницы, мы сложили из дров и сена огромную платформу, на которую и уложили тела плотными рядами. Тем, у кого остались глаза и руки — складывали руки на груди и закрывали глаза. Останки тех, кому повезло меньше, складывали как получится. Увы, таких было гораздо больше: многих жертв зверь буквально рвал на куски, которые приходилось собирать по всей деревне.

Измотанные, пропитанные вонью от трупов, мы нагрели воды на жаровне и по очереди помылись, безуспешно пытаясь соскрести с себя ненавистный запах. Привыкнуть к нему так и не получилось, но, по крайней мере, нас уже не тянуло блевать, как в самом начале. Сразу после спешной помывки мы уселись возле погребального костра. Поморщившись, я покосился на недвижимую фигуру Йоргена — тому, казалось, было абсолютно плевать на запахи, грязь и кровь. Он не переодевался и не мылся, таская тела во всё той же простой охотничьей одежде, в которой нас встретил, и потому волны запаха от него вблизи чуть ли не сшибали с ног. Сейчас он попросту сидел на бревне, недвижимым взглядом сверля пространство перед собой. Тело дочери все еще лежало у его ног — мы не решались его трогать, а сам он до конца не хотел класть его на платформу. Поэтому я чуть не подскочил на месте, когда мужчина внезапно вновь хрипло заговорил.

— Многие говорят, что на этапе Ядра животные становятся гораздо умнее. Не как человек, конечно. Их разум другой, они не могут говорить и творить. Но и обычной животной хитростью их действия уже не объяснить. Мне кажется, этот ликарр приходил, чтобы отомстить…

и напустить ужас. — Йорген тяжело махнул рукой, показывая на так и оставшуюся безымянной деревню. — Он никого не сожрал, не утащил ни единого тела к себе в гнездо на будущее, и при этом не позволил ни единой живой душе уйти. Разве обычные звери так поступают? Это не горячая животная ярость, это холодная человеческая злость. Убийство ради устрашения. Даже то, что я выжил… Если бы я не пошел с утра проверить силки, то лежал бы сейчас там, вместе со всеми… но сейчас мне кажется, что эта тварь специально позволила мне остаться в живых. Ей ничего не стоило выследить меня по запаху или шуму — я был достаточно близко от деревни. Но она решила оставить меня в живых. Возможно, чтобы и я почувствовал, какого это — потерять всех родных и близких?

Закончив говорить, охотник встал с бревна и, подхватив с земли невесомое тело девочки, подошел к платформе и осторожно положил его сбоку. Нежно дотронувшись напоследок до побелевшего лица дочери, он что-то прошептал, шагнул назад и швырнул огненный шар прямо в середину сложенного костра.

В мертвой тишине мы смотрели, как разгорается и чадит костер. Вспыхнуло сено и ревущие языки пламени поднялись над платформой, охватив тела погибших оранжевым саваном. Йорген, не замечая жара, стоял буквально в шаге от гудящего огня, искры от которого то и дело отскакивали и попадали ему на одежду, бороду и беспомощно опустившиеся руки. Я подошел и, осторожно положив руку ему на плечо, потянул на себя. Мужчина машинально сделал пару шагов назад, оглянулся и как-то недоумевающе воззрился на меня. Мотнув головой, он сбросил мою руку с плеча и снова отвернулся, продолжая с тоской смотреть на пляшущие языки огня. Я лишь вздохнул и отошел обратно, усевшись рядом с Диомедой.

— Что будем с ним делать? — тихо спросила напарница. — Мне кажется, он и завтра будет в таком же ступоре.

— Подождем до рассвета и настойчиво предложим пойти с нами, — так же тихо ответил я. — Надеюсь, согласится.

— А если не согласится?

Я лишь пожал плечами и промолчал. Риторический вопрос. Не силком же его тащить, он всё-таки Заклинатель.

* * *

— Хррр…

Я рывком проснулся от постороннего звука и резко открыл глаза. Последнее, что я помню — как сонно смотрел на пламя и резко выделяющуюся на его фоне недвижимую фигуру Йоргена. Черт, неужели уснул? Покосившись в сторону звука, вырвавшего меня из дремы, я невольно усмехнулся. Диомеда тоже задремала, прислонившись к моему плечу щекой и тихо посапывая. Видимо, девушка случайно всхрапнула особенно громко, а сон у меня чуткий…

Костер уже догорел, да и на горизонте постепенно занималась заря. Так, а где Йорген? Тоже спит неподалеку? Я покрутил головой, осматривая ближайшие окрестности. Никого. Вздохнув, легонько толкнул напарницу:

— Ди, вставай.

— А?

— Йорген пропал.

Девушка сонно посмотрела на меня, потерла онемевшую щеку и тоже огляделась. Потянулась, хрустнув спиной и недоуменно сказала:

— Может, решил поспать у себя дома?

— Сама-то в это веришь? — со скепсисом спросил я. — Давай проверим, но что-то мне подсказывает, что он ушел.

Дом Йоргена, действительно, оказался пустым. Но что-то поменялось. Остановившись на пороге, я рассеянно оглядывал комнату-прихожую и упорно пытался понять, что именно режет мне глаз. Учитывая, какой бедлам здесь устроил Хиатус, просто пройдя насквозь, это было непросто. Внезапно Диомеда щелкнула пальцами и указала на правую стену:

— Копье! Вот здесь, на подставке стояло! А теперь нет…

Я переглянулся с девушкой и тяжело вздохнул. Черт, и правда…

— Ты думаешь о том же, о чем и я?