Богорождённый
Шрифт:
— Нет, — сказал он, ничего больше не объясняя. — Не переживайте.
— Тогда кто вы такой? — спросил Нолл.
— Малец! — прикрикнул мужчина средних лет. — Ты слишком далеко заходишь.
— Простите мальчика, — сказал другой мужчина. — Говорит, не подумав.
— Тут нечего прощать, — громко, чтобы все слышали, сказал Васен. — Я человек, слуга Амонатора и последователь света, так же, как и вы. Он улыбнулся Ноллу и подмигнул.
— Как оказалось, этого хватает, чтобы дел у меня было по горло.
Нолл улыбнулся в ответ, к его зубам прилипли
— А теперь собирайте вещи, все, — сказал Васен. — Время идти дальше.
В ответ прозвучали стоны, но паломники исполнили его приказ. Пока они собирали пожитки, к Васену подошёл Элдрис и положил руку ему на плечо.
— Они не имели в виду ничего дурного, первый клинок.
— Я знаю, — ответил Васен.
Скоро они снова отправились в путь. Придерживаясь маршрута, которым Васен ходил уже много раз, они быстро пожирали расстояние. Васен постоянно следил за небом, высматривая любые признаки Шадовар. Его особенности позволяли ему видеть во мраке, как в свете полдня, так что только он мог вовремя заметить опасность.
Через несколько часов пошёл ливень. Дождевая вода была коричневой, как экскременты, и пахла разложением. Васен подумывал объявить привал, но паломники, даже пожилые, вроде бы неплохо справлялись. Васен увидел, что Нолл запрокинул голову и открыл рот, хватая капли дождя.
Прежде чем Васен успел одёрнуть его, Орсин хлопнул мальчика по плечу.
— Не пей, будешь потом мочиться зелёным.
Мальчик ухмыльнулся.
— Он прав, — серьёзно сказал Васен. Он упрекнул себя, что не предупредил паломников не пить дождевой воды.
Мальчик покраснел, опустил голову и смущённо ухмыльнулся.
Орсин предложил Ноллу собственный бурдюк, и мальчик стал жадно пить.
Васен благодарно кивнул Орсину и обратился к пилигримам:
— Пейте только из бурдюков. От этого дождя можно заболеть.
Эллора отвесила Ноллу подзатыльник. Орсин подошёл к Васену.
— Нужно было сказать им раньше, — произнёс Васен, качая головой из–за своего недосмотра. — Иногда я забываю, что они не знают того, что знаю я.
— Сложно предвидеть, что мальчик станет пить дождь, который пахнет смертью.
— Наверное, выпил всю свою воду на первом привале, — сказал Васен.
— Может быть, — отозвался Орсин, — А может, он просто мальчишка, который пьёт дождь, потому что ему скучно и потому что мальчишки так делают.
— Много он не выпил, — сказал Васен, надеясь, что Нолл не заболеет.
— Да, немного, — согласился Орсин. — И он ещё молодой и крепкий.
От воды волосы и капюшоны липли к голове, плащи и одежда приставали к телу. Они шагали по хватающейся за ноги грязи, часто спотыкались. Но несмотря на дождь и тёмное небо, паломники часто улыбались друг другу. У каждого был символ веры, благословлённый Оракулом — солнечная вспышка и роза — и большинство держали его в руках, пробираясь по мокрой земле, опустив голову и шепча молитвы. Несмотря на дождь и черноту сембийского неба, в душах паломники хранили сияние Амонатора. Васена радовало их счастье, хотя он приглядывал за
Когда их отряд снова остановился для отдыха, Бирн уселся под широколистом рядом с Васеном. Орсин, как всегда, устроился поодаль от остальных пилигримов — с ними, но не из них. Своими необычными глазами дэва смотрел в дождь, и может быть видел там то, чего не видел Васен. Прошлые жизни, возможно.
Бирн глотнул из своего бурдюка, предложил его Васену.
— Вести об аббатстве и об Оракуле распространяются, — сказал Бирн, пока Васен пил. — Паломники говорят, что в Долинах кто–то об этом болтает. И не только в них.
— Такой риск был всегда, — отозвался Васен. — Но никто, кроме верующих, не знает даже приблизительного местонахождения аббатства. И никто из паломников без нас не сумеет найти обратный путь.
Бирн покачал головой.
— И всё–таки слишком многим известно про нас. Оракул у всех на слуху. Его многие ищут. Война в Долинах ухудшает ситуацию.
Васен откинул с глаз мокрые волосы.
— Настали тёмные времена, Бирн. Люди жаждут света.
— Это точно. Но если из–за чьей–то болтовни на нас нападут Шадовар, какой свет от нас останется?
Васен встал, протянул Бирну руку и помог ему подняться на ноги.
— Зависит от того, насколько хорошо мы будем сражаться.
— Нас всего лишь четверо, первый клинок.
— Пятеро, — произнёс Орсин.
Бирн удивлённо поднял брови.
— Острый у него слух.
Он приподнял бурдюк в уважительном жесте.
— Значит, пятеро. Меня зовут Бирн.
Дэва встал, подошёл и пожал Бирну руку.
— Орсин. И, боюсь, даже впятером нам придётся сражаться очень хорошо, если мы повстречаем Шадовар.
— Это точно, — согласился Бирн.
Васен закинул свой ранец на плечи.
— Давайте надеяться, что сражаться вообще не придётся. Пора…
Глубокий рык откуда–то из темноты на равнине заставил их обернуться. Васен достал меч. Паломники переглядывались, широко раскрыв глаза. Они сбились в кучку. Некоторые взяли столовые ножи, от которых в бою было мало толка. Элдрис и Нальд встали перед паломниками. Васен, Бирн и Орсин сделали несколько шагов в сторону звука, прислушиваясь, сжимая оружие, зная, какие ужасы может извергнуть из себя сембийская равнина.
Звук не повторился. Васен подозвал к себе мечей рассвета.
— Держитесь спокойно и уверенно, — сказал им он. — Смотрите в оба. И следите за мальчишкой, Ноллом. Он пьёт дождь чаще, чем мне бы хотелось. Давайте выступать.
Отряд оставил укрытие под соснами и снова вышел под вонючий дождь. Мечи рассвета держали оружие в руках, и Васен не прекращал беспокоиться, пока между отрядом и местом, где они слышали рык, не осталось больше лиги.
За это время Нолл начал кашлять. Сначала Васен говорил себе, что это просто приступ лихорадки, но надежда угасла, когда кашель усилился. Скоро мальчик кашлял, как старик с отёком лёгких. Васен никогда не видел, чтобы болезнь развивалась так быстро.