Богорождённый
Шрифт:
— Я нашёл пещеру. Она вместит всех.
Васен схватил его за плащ, опёрся на него, пытаясь найти силы.
— Как далеко?
Глаза Орсина казались лунами на его лице.
— Чем быстрее пойдём, тем ближе.
Васен отпустил его, и они зашагали сквозь бурю. От усталости зрение Васена затуманилось, но Орсин, казалось, точно знал, куда идти. Они пересекли гребень холма, спустились, обнаружили внизу широкий ручей, который дождь превратил в настоящую реку, и пошли вдоль него. Поток проделал траншею в земле, берега круто обрывались к его краям.
—
— Почти пришли! — крикнул паломникам Васен. Ни один человек не отозвался. Они просто продолжали шагать вперёд.
Орсин показал рукой, и Васен увидел вход в пещеру на противоположном берегу ручья. Орсин подтащил Васена к себе, чтобы тот услышал его.
— Впереди брод. Иди за мной.
Орсин повёл их к участку, где бурный поток сужался. Не мешкая, он ступил в воду.
— Позаботьтесь, чтоб никого не унесло, — приказал Васен Бирну, Элдрису и Нальду.
Мечи рассвета кивнули, и вместе с Орсином принялись помогать паломникам перейти на другой берег. Детей и стариков переносили на себе. В самой глубокой точке вода доходила до груди. Ручей нёс мимо сломанные ветки и листья. Течение толкнуло Васена, когда он ступил в воду. Он шагал медленно, методично, стараясь удержать Нолла. Спустя какое–то время все перебрались на другой берег и поспешили в пещеру. Первое, что поразило Васена — относительная тишина. Снаружи дождь колотил по его капюшону, как в барабан.
Бирн положил посередине пещеры свой щит, помолился над ним, и розоватый свет отбросил на своды их тени — тёмные, искажённые образы настоящих людей.
Пещера достигала десяти шагов в ширину и погружалась в берег ещё на двадцать. Коричневый мох рос на потрескавшихся сводах, странным образом напоминая татуировки Орсина. Потолок почернел от дыма старых костров. Поначалу пещера слабо пахла плесенью и гнилью, но запах выветрился, промокшие люди и их припасы быстро заменили одну вонь на другую. Большинство паломников рухнули на землю вокруг щита Бирна, снимая с себя поклажу и стягивая мокрую одежду. Некоторые плакали. Другие улыбались и благодарили Амонатора за убежище. У Васена не было времени ни на жалость, ни на молитвы.
— Мне нужны дрова для костра, — сказал он, укладывая Нолла на землю. — И принесите мне что–нибудь сухое, чтобы укрыть его.
Лицо мальчика было бледным, как полная луна. Его глаза закатились. Тело источало жар. Элора села рядом с Ноллом, положила голову сына на колени, погладила его. Хрупкое тело мальчика содрогалось от кашля. На его губах выступила чёрная пена.
Несколько паломников достали из ранцев сухие одеяла, и Васен укрыл ими мальчика. Скоро вернулся Бирн с охапкой веток. Используя кинжал, он быстро отделил мокрую кору, обнажая сухое дерево. Элдрис положил свой щит на землю вогнутой стороной вверх, и Бирн сложил туда ветви. Орсин оторвал кусок своей рубахи, которую уберёг от дождя плащ, и разорвал его на лоскуты для растопки. Удар кремня по кинжалу высек искру, поджёг ткань, и вскоре на щите Элдриса заплясало пламя.
— Что в дождевой воде могло его заразить? — спросила Элора
Васен покачал головой, сбросив плащ.
— Кто знает? Шадовар отравили землю и небо своей магией.
— Она проклята, — сказала Элора, из глаз текли слёзы. — Сембия проклята.
Васен не стал спорить. Он наполнил кружку из своего ранца водой из бурдюка и поставил её в костёр. Орсин кивнул ему, отошёл так, чтобы встать среди танцующих на стене теней.
Пока Васен ждал, чтобы вода нагрелась, он очистил свой разум, глядя в огонь, и тихонько начал молиться. Паломники смолкли, наблюдая за ним. Звук дождя снаружи стих. Скоро к нему присодинились Бирн, Элдрис и Нальд, встав вокруг костра. Их голоса слились воедино. К ним присоединились и пилигримы. В тёмной пещере, посреди чёрного шторма, паства Амонтора соединила свои голоса в ритуале веры.
Когда вода нагрелась и закипела, Васен, не прерывая молитвы, достал из кошеля гальку, взятую из реки в долине аббатства. Он бросил камешек в бурлящую воду. Он продолжал молиться вместе с остальными мечами рассвета и паломниками. Камешек засиял бледным розовым светом, преломляющимся в воде. Васен снял с шеи цепочку со своим священным символом и опустил розу в светящуюся воду, пока его молитва завершала ритуал. Свет усилился, вода засияла ярче пламени. На миг роза показалась красной и живой, а не сделанной из потемневшего серебра.
— Готово, — сказал он, и всё стихло, кроме шума дождя и раскатов далёкого грома. Он снова повесил розу себе на шею и поднял кружку. Она была холодной, несмотря на то, что стояла в костре. Он отнёс сияющую жидкость к Ноллу, помог мальчику сесть и поднёс кружку к его губам.
— Ты должен это выпить, — сказал Васен.
Мутные глаза Нолла попытались сфокусироваться, и его руки слабо обхватили кружку. Васен продолжал держать её, моргнув от того, какой горячей оказалась кожа мальчика, когда их ладони соприкоснулись. Нолл глотнул.
— Нужно выпить всё, — сказал Васен.
— Давай, сыночек, — попросила Элора.
Голова Нолла шевельнулась — может быть, он пытался кивнуть. Долгий приступ кашля помешал ему пить, но когда он прекратился, мальчик проглотил всё, что оставалось в кружке. Васен опустил его на землю, укрыл одеялами. Мальчик задрожал, снова закашлялся, с его губ по–прежнему не сходила чёрная пена.
Васен посмотрел на Элору. У женщины был испуганный.
— Теперь мы должны ждать.
Она посмотрела на сына, на Васена.
— Я верю, что Амонатор спасёт его. Верю.
Васен коснулся её плеча.
— Твоя вера поможет. Передохни. Больше ничего нельзя сделать.
Она потянулась к его руке, и не моргнула, когда тени потекли с его кожи, чтобы погладить её.
— Спасибо, меч рассвета. Прости за то… что раньше было.
Многие паломники повторили её слова или похлопали его по спине. После того, как он нёс Нолла, нёс на себе надежды пилигримов, Васена охватила усталость. Он покачнулся, и рядом сразу оказались Орсин и Бирн, чтобы поддержать его.