Богорождённый
Шрифт:
Видение женщины справа, глаза расширились от ужаса.
Взгляд ребёнка, забытого, заблудившегося.
Как всегда, он не позволял разуму отвлечься, а ногам свернуть с пути.
В неразличимой буре шёпота раздавались обрывки фраз.
— Город Серебра, — сказал мужской голос.
— Элгрин Фау, — прошипела женщина.
Васен не обращал на них внимания, как делал бесчисленное количество раз прежде.
— Ты должен освободить их, — сказал голос мальчика.
— Ты наследник. Напиши историю.
Слова
— Бирн? — позвал он. — Нальд?
Нет ответа. Он отделился от группы? Потерял подопечных?
— Элдрис?
Он повернулся кругом, немедленно осознав, что совершил ошибку. Туман игрался с его ощущениями. Васен оцепенел. Мир закружился, и он наткнулся на булыжник, едва не упал. Свет его щита поблек. Тени хлынули с кожи, смешиваясь с туманом. Он положил ладонь на священный символ на шее, схватился за него, как будто от этого зависела его жизнь.
Шёпот усилился. Туман сомкнулась вокруг него погребальным саваном. Он прошептал молитву, пытаясь заглушить шёпот, но голоса приближались, становились громче, потоком текли в уши, водопадом из долины, падающим на него пеной голосов.
— Спаси его, — сказал глубокий голос.
— Ты должен.
— Спаси его. Потом напиши историю.
— Спасти кого? — прикнул он, но уже знал ответ.
Воздух вокруг него похолодел, стал ледяным, ножами жалил кожу. Застучали зубы. Он попытался заговорить, позвать товарищей, но мороз сковал его уста. Поднялся ветер, вцепился ледяными пальцами в плащ Васена. Шёпот духов сменился криками, долгим воем боли. Он почувствовал запах серы, вонь горящего мяса.
— Что происходит? — попытался крикнуть он, но вместо слов изо рта вырвалось карканье и облачко застывшего дыхания.
Туман расступился перед ним, обнажая далёкие горы — намного выше любых, что он когда–либо видел, зубристые, укрытые льдом башни, устремлённые в мерцающее красное небо. В небо густыми колоннами поднимался дым. Он стоял на утёсе, глядя на ледяную равнину. Внизу он видел похожий на курган ледяной холм, единственный на плоской равнине. Из трещин в кургане просачивались тени. Огненная река разрезала равнину, красная вена, в которой, в которой…
— Именем света, — прошептал он, истекая тенями из пор на коже.
В реке горели души, их крики поднимались в небо вместе с дымом. Высокие насекомоподобные дьяволы кололи их длинными трезубцами, поднимали их из огня, как пойманную рыбу.
— Кания, — сказал глубокий, полный силы голос справа от него.
Он обернулся, но никого не увидел.
— Так вот где он? — спросил Васен. — В Аду? Скажи мне!
Нет ответа. Он снова повернулся взглянуть на этот ужас, но видение Кании, Ада, поблекло. Вернулось тепло, а вместе с ним — туман, оцепенение, шёпотки.
— Спаси его, — сказал другой голос. — Он замёрз.
Васен
Но это был Орсин. Это Орсин развернул его.
— Ты заблудился, — сказал дэва. — Тебе нехорошо?
— Нет. Да. Они показали мне видение, Орсин. Ужасное видение.
Необычные глаза Орсина посмотрели на Васена, бледные шары, странно похожие на туман. Морщины на лбу перечеркнули чернильные линии на его коже.
— Я ничего не видел, — сказал он. — Но слышал их. Они шепчут об Элгрин Фау, Городе Серебра. Они говорят от твоём отце. Всё было иначе, когда я проходил здесь по дороге в храм. Тогда я слышал только бессмыслицу.
— Такого никогда раньше не случалось, — сказал Васен, мысли которого прояснились. — Что за Город Серебра? И откуда они знают о моём отце?
Орсин оглянулся кругом, как будто мог прочитать ответ в вихрях тумана, в уродливых лицах, выглядывающих из окружающей серости.
— Я не знаю. Может быть, что–то изменилось?
Васен вцепился в дэву, как утопающий — за соломинку.
— Изменилось. Да.
Орсин потрепал его по плечу.
— Поговорим об этом, когда выйдем из тумана.
Слова Орсина отрезвили Васена, напомнили ему о долге. Он помотал головой, чтобы прочистить мозги, окликнул товарищей.
— Элдрис? Бирн? Нальд? Отзовитесь!
Один за другим они отозвались, голоса прозвучали недалеко.
— А паломники? — позвал Васен, в тумане его голос звучал блекло, равнодушно.
— Все на месте, — ответил Бирн.
— Всё хорошо, — сказал Орсин. — Мы волновались о только о тебе. Ты говорил странные вещи и ушёл.
— А ты пошёл следом? Ты мог заблудиться.
Орсин отступил, показал Васену свой посох, исчерченный линиями, свою кожу, которую многочисленные татуировки превратили в карту. Он улыбнулся.
— Я редко сбиваюсь с пути, Васен.
Вопреки себе, Васен тоже улыбнулся.
— Похоже на то. Спасибо тебе. Пойдём. Давай выведем всех отсюда.
Вместо того, чтобы идти следом в нескольких шагах, Орсин пошёл рядом с Васеном, справа, и Васен был рад его присутствию. Духи замолчали, как будто сказали всё, что хотели, и колонне пришлось преодолеть только туман и несколько развилок.
— Это настоящий лабиринт, — сказал Орсин.
— Вызов даже для тех, кто редко сбивается с пути, не так ли?
Орсин хмыкнул.
— Прекрасно.
— Этот проход хранит аббатство уже целый век. Когда Оракул был ещё мальчишкой, родившимся дурачком, он вошёл в свой первый транс и повёл выживших в битве при Саккорсе через перевал.
— Саккорс, — сказал Орсин. — Где был повержен Кессон Рел.
— Да, — ответил Васен, и тени потекли с его кожи.
По духам в тумане прошёл шёпот.