Богорождённый
Шрифт:
— Он пал от руки твоего отца, Дразека Ривена и шадовар, Ривалена Тантула, — продолжал Орсин.
— Он пал и от света слуг Амонатора. Среди них был отец моего приёмного отца, Регг, и Абеляр Корринталь, отец Оракула.
— Тень и свет действовали заодно, — заметил Орсин.
— Да, — согласился Васен, искоса посмотрев на него. Рука дэвы лежала на священном символе, который тот носил под рубахой. Васен продолжил:
— И когда выжившие достигли долины, Оракул объявил её местом, где свет будет жить во тьме. В последующие десять
— Я слышу гордость в твоём рассказе.
— Наш орден делает работу Амонатора. Хорошую работу. Служение — честь для меня.
— В этом я не сомневаюсь, — сказал Орсин. Какое–то время он шёл молча, потом сказал:
— Я рад, что наши пути пересеклись, Васен.
— Это взаимно. Хотя, похоже, наша встреча не была случайной.
— Нет, — согласился Орсин. — Не случайной.
Отстаток пути по перевалу они молчали. Когда туман поредел и наконец рассеялся, тёмное небо пролилось сильным дождём.
Глава шестая
Васен вывел паломников в каменистые предгорья Грозовых вершин. Там они остановились. За холмами тянулась сембийская равнина, широкий простор кнут–травы, усеянный большими и мелкими рощами сосен и широколиста. Встречались вязы и клёны, великаны равнин, как заботливые отцы, возвышающиеся над более мелкими деревьями. На линии горизонта блеклое сембийское небо сливалось с мраком равнин, перетекая из одного в другое. Повсюду были дождь и темнота.
Васен оглядел небо в поисках патрулей Шадовар. Летающий город Саккорс уже давно не видели так далеко к северу, но Васен не хотел рисковать, когда под его началом были паломники. Изредка мечи рассвета встречали воздушные патрули Шадовар, двух–трёх солдат на летающих чешуйчатых червях, которых они звали везерабами, но даже такие патрули в последнее время стали редкостью. Васен подозревал, что Шадовар перебросили большую часть своих войск ближе к Кормиру и Долинам. Мечи рассвета разведали область вокруг Грозовых вершин и знали, что сембийские силы разбили лагеря на юге и западе равнины, преградив дорогу к морю и путь через южную часть Грозовых вершин. Возможно, чтобы сдержать любые силы Кормира, которые иначе могли бы попытаться помочь Долинам, где уже несколько месяцев шло наступление Сембии.
— Сейчас надо поторопиться, — сказал он своим людям и паломникам. — В предгорьях мы как на ладони. Надо как можно быстрее достичь равнины.
Помогая старым и слабым, их отряд быстро пересёк усеянные булыжниками холмы. Васен знал, что здесь, под соснами, поблизости от перевала, нашли его мать. Сосны по–прежнему росли на холмах, и каждый раз, проходя здесь, он чувствовал связь с матерью. Ему стало интересно, стоят ли по–прежнему те деревья, под которыми её обнаружили.
Вскоре камни и гравий сменились кустарниками и травой. Васен повёл отряд к знакомой ему роще широколиста, и они остановились
— Отдохните немного, — сказал он. — Перекусите. Отсюда будем идти быстро. Чем меньше времени мы проведём на открытой равнине, тем меньше вероятность, что нас заметят. Отсюда к Долинам три дня пути. Три дня до солнца.
Он заставил себя улыбнуться.
— Совсем недолго, правда?
— Нет, — отозвались некоторые.
— Недолго, — сказали другие.
Паломники достали из заплечных мешков хлеб, вяленую баранину и козий сыр. Орсин сел в сторонке, скрестив ноги, закрыл глаза, положив руки на колени. Похоже, он медитировал или молился. Васен, Нальд, Элдрис и Бирн ходили среди паломников, пока те ели, стараясь приободрить людей.
— Он странный, правда? — тихо сказал Бирн Васену, кивнув на Орсина.
— Странный. Хотя многие говорят так и обо мне.
На это Бирн ничего не ответил. Они оба знали, что это правда.
— Думаю, он благородный человек, — сказал Васен.
— Но не нашей веры, — фыркнул Бирн.
— И всё же верующий, — ответил Васен, и оставил Бирна, чтобы поговорить с паломниками, приободрить их и благословить, облечая боль и согревая души. Амонатор даровал всем рассветным мечам способность использовать их веру для сотворения различных чудес.
— Как у вас дела? — спросил Васен плотную женщину около сорока лет. Её звали Элора, насколько он помнил. Рядом с Элорой сидел её сын, мальчик лет десяти. Васен порылся в памяти — мальчика звали Нолл.
— Хорошо, насколько вообще может быть под этим дождём.
— Я могу вам как–нибудь помочь? Вам или Ноллу?
— У нас всё хорошо.
— Хорошо, добрый сэр, — сказал мальчик с набитым сыром ртом.
— Вы из Долин? — спросил Васен, чтобы продолжить разговор.
Туча нашла на лицо Элоры.
— Жили в Аркене. Пока сембийцы не напали. Потом в Кинжальной Долине.
Васен увидел скорбь на её лице. По тому, что они с Ноллом путешествовали одни, он мог догадаться, кого они потеряли.
— Если я что–то могу сделать для вас, сестра, — сказал Васен, легонько коснувшись её, — достаточно просто попросить.
Она слегка съёжилась от его прикосновения, и Васен увидел, что с его рук сочатся тени. Он сделал вид, что не заметил её реакции, встал и собрался уходить.
— Вы… шадовар? — выпалил Нолл ему в спину.
Этот вопрос заставил смолкнуть других паломников.
Васен почувствовал на себе их взгляды. Вопрос задал ребёнок, но думали об этом все. Он обернулся, тени струились с кожи.
Элора покраснела.
— Нолл!
Её сын заговорил с набитым ртом:
— Я не хотел грубить, мама.
Васен улыбнулся, чтобы не пугать Нолла. Он частенько слышал такие вопросы, и не только от детей. С его смуглой кожей, длинными тёмными волосами и мерцающими жёлтыми глазами, Васен был очень похож на шадовар.