Богорождённый

Кемп Пол

— Твои мысли блуждают, первый клинок, — сказал стоявший рядом Бирн.

Васен повернулся, чтобы взглянуть в глаза Бирна — с тяжёлыми веками, с нависшими густыми бровями. На виске Бирна виднелся неровный шрам. Васен вздохнул.

— Похоже, в последнее время мои мысли частенько это делают.

— Это всё время года, — сказал Бирн, указывая на небо рукой в перчатке. — Приближается зима. Разум блуждает в попытках найти весну. Но скоро мы увидим солнце.

— Увидим, — уверенно кивнул Васен. — Паломники готовы? Ты их пересчитал?

Бирн

кивнул, его конический шлем сполз на глаза. Он поправил шлем и сказал:

— Двадцать три паломника и четверо нас.

Четверо их. Четыре слуги Амонатора поведут верующих сквозь вечную ночь Шадовар. Элдрис, Нальд, Бирн и Васен, первый клинок. Все — опытные и хорошие люди. Каждый из них знал, каким путевым знакам следовать на равнинах, чтобы попасть в Долины, к солнцу, в безопасность.

— Тогда занимайте позиции, — приказал Васен. — Помолимся и выступаем.

— Хорошо.

Васен собрал свои длинные волосы в конский хвост и завязал их, пока Бирн, Элдрис и Нальд занимали позиции вокруг паломников — пастухи, окружающие своё стадо. Когда все были готовы, Васен провёл рукой по бороде и обратился к паломникам. Он видел страх в их глазах и хотел сделать всё возможное, чтобы рассеять его.

Он высоко поднял свой меч. Бирн, Нальд и Элдрис поступили так же. Тени потекли с тела Васена, закружились вокруг его рук, но он направил силу отца рассвета, и его клинок засиял ярким розоватым светом. Свет упал на пилигримов, на мечей рассвета, его сила укрепила их души, заронила в них надежду, даже раскрасила их тени, лежавшие на земле. Васен одновременно почувствовал и тепло света, и присутствие тени. На лицах пилигримов отразилось облегчение. Многие показали знак встающего солнца и склонили головы.

— Мы отправляемся сквозь тьму в путешествие к солнцу, — сказал Васен. — Нас связывает общая вера, общая цель. Все мы согреты светом наших товарищей. Веруя, мы отгоним темноту. Его свет хранит нас.

— И согревает нас, — отозвались паломники.

Васен и мечи рассвета опустили своё оружие, сияние угасло, и мрак Сембии снова подобрался ближе. Все ожидали приказа Васена выступать. Прежде чем отдать его, он обернулся и подозвал к себе Орсина.

Другие мечи рассвета посмотрели на него странно, но Васену было всё равно.

— Васен?

Васен поднял брови, кивнул на землю, на посох Орсина.

— Ты говорил, что линии отмечают новое начало. Может быть, проведёшь одну?

Орсин улыбнулся.

— Прекрасно. Прекрасно, — он прочертил на земле линию.

— Идём, — позвал Васен, и колонна двинулась, переская проведённую Орсином черту.

Когда они шли по запутанному проходу, прокладывая путь среди его развилок, тайных троп и тупиков, с неба посыпалась морось. Орсин держался в передней части колонны, рядом с Васеном. Остальные мечи рассвета помогали тем, кто спотыкался, или несли поклажу тех, для кого она была слишком тяжела.

По мере их продвижения воздух густел от влаги. У ног собирался туман, поднимался до колен. Впереди

возвышалась клубящаяся серая стена, в которой обитали духи перевала. Васен не понимал, что представляют из себя духи. Он знал только, что их собрал отовсюду синий огонь Чумы и поместил сюда. Может быть, они не могли уйти. Может быть, не хотели. Казалось, они подчиняются Оракулу, но как именно — Васен не понимал. Паломникам и мечам рассвета духи позволяли пройти нетронутыми. Других они заводили не туда. Время от времени мечи рассвета находили заблудившихся странников в том или ином тупике погибшими от голода или жажды. Глаза таких мертвецов были широко распахнуты от страха.

Когда они приблизились к стене, туман закружился вокруг, забрался по ногам Васена. Его тело ответило тенями. Бормотание заполнило уши, шепотки, бессмысленная болтовня, угрожавшая затуманить его мысли.

Он коснулся священного символа на шее, прочитал молитву, зачерпнул силу Амонатора и направил её в свой щит. Энергия зарядила металл и дерево. Щит засиял, потеплел в его руках. Голоса в голове превратились в приглушённый шёпот.

Позади него то же самое сделали Нальд, Элдрис и Бирн, и вскоре свет Амонатора оградил пилигримов.

— Не выходите из света, — сказал Васен. — Всё будет так же, как в первый раз, когда вы направлялись в аббатство. Вы услышите духов, может даже увидите их, но ничего не бойтесь. Они не навредят вам, но если вы заблудитесь на перевале, разыскать вас будет сложно. Мы не остановимся, пока не пройдём туман насквозь. Возьмите за руку ближайшего к вам человека. Если кто–то споткнётся или отстанет, немедленно зовите на помощь.

Его словам ответили согласные возгласы и утвердительное хмыканье. Заныл ребёнок. Раздался кашель.

Васен повёл их в туманную стену, и дымка немедленно окутала его целиком, заглушила звуки, подавила его связь с миром, с собой. В тумане он чувствовал себя так, будто очутился в коконе. Даже в свете своего щита он видел только на несколько шагов. Но он знал, чего ожидать, так что не потерял самообладания.

— Держитесь вместе, — крикнул он через плечо.

Позади он слышал шаги паломников, мягкий хруст сандалий и сапогов на камнях, но звук казался далёким, и создавалось ощущение, что их отделяет от Васена не только туман. На ходу он искал ориентиры, булыжки с начертанными на них мерцающими символами. Он нашёл первый — нарисованную на камне сияющую розу амонаторова рассвета.

— Мы у первой вехи, — сказал он. — Нальд? Бирн? Элдрис?

— Здесь, — ответили все.

Ещё две вехи, и они преодолеют туман. В голове Васена их путь был начертан так же ясно, как эти символы на камнях.

В туманной дымке он видел призрачные лица, открывающиеся рты, полные тайн, глаза, похожие на дыры, в которые можно было падать вечно. Вокруг, как падающий дождь, повсюду звучал шёпот. Трудно было различить слова этого зловещего речитатива.

Перед ним возникло бородатое лицо, рот распахнут в крике.