Больше боли. Книга 2. Дроздовый пай
Шрифт:
Я, наконец, выпустил его, и он сразу же, как птичка из клетки, засуетился, ища безопасный путь в обход меня.
– Тема, я правда не хотел обидеть тебя. – Он надел рюкзак, взял в руки по пакету. – Ты мой самый лучший друг. – Он заставил себя улыбнуться. – Я не хочу, чтобы из-за Гоши наша с тобой дружба заканчивалась. Из общаги я не выселяюсь, поэтому м-можно?.. Можно я все-таки… Все-таки буду заходить к тебе? Иногда.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Паша, сахарный мой анимешник, братишка Джорджи с отклеенным блестящим глазом. Тихий и мирный сосед, вскрывший себе
Я подошел к двери и открыл замок.
– Иди. – Из коридора к нам заглянул Гейорги, растерянный и не знающий, какая буря только что в моей душе переломала остатки мачт, указывавших на остров надежды. – Тебя ждут.
В общем, я опять напился. Часов в десять я, пошатываясь и сжимая в руках бутылку, распахнул дверь в комнату Антона. Тот сидел, скрючившись, над ноутбуком. Писал отчет по практике.
– Чего тебе? – Не глядя на меня, он затушил сигарету в пепельнице. И как только узнал, что это я…
Я оперся о косяк и сделал еще один гигантский глоток из бутылки. Морщась, утер губы тыльной стороной ладони.
– Давай жить вместе.
– А? – Он впервые оглянулся на меня. – Ты надрался опять, что ли? Алкоголик хренов.
– Сука, ты слышал, че я тебе сказал? – Пьяно рявкнул я. – Жить тебя вместе зову.
– Да че ты орешь… – Он затащил меня в комнату и закрыл дверь, предварительно оглядев коридор. – Ну? Че молчишь? Что ты хотел?
Я оттолкнул его, заодно облившись алкоголем.
– Паша съехал от меня. – Я стал рыскать в поисках сигарет, но ничего не нашел. – К какому-то лысому херу. Будут там теперь по*бываться друг с другом. Суки.
– И что? Тебе ли не все равно? – Он обошел меня и снова сел к работе. Тут уж меня окончательно захлестнула злоба.
– Хватит игнорить меня! – Я скинул с его стола все, что лежало правее ноутбука.
– Э, ты ох*ел?! – Он толкнул меня, и я упал к шкафу. Алкоголь не дал мне больше встать. Я стал ползать по полу, напоминая себе червя, который копошится в куче дерьма. Потом, бросив попытки подняться, лег на спину и раскинул руки.
– Отец меня ненавидит, наверное.
Антон снова сел за ноутбук и довольно равнодушно ответил свысока:
– Твой отец умер, Артем. Ему уже все равно, что ты и с кем ты.
– Нет. – Я отвернул голову и стал смотреть под стол. Там горел оранжевый глаз сетевого фильтра. – Он смотрит на меня прямо сейчас с неба и сгорает от *банного стыда. Потому что я зову одного п*дора жить со мной, потому что другой п*дор съехал. И мне от этого очень хреново.
– Началось. – Антон стащил с кровати покрывало и накрыл им меня на полу. – Спи. Завтра поговорим. Не хочу с тобой говорить таким.
3.
Официально Антон ко мне не переехал. Большая часть его вещей осталась в его комнате. Ко мне перекочевали его ноутбук, несколько книг и учебников, а еще пара-тройка вещей и постельное белье. Да и он частенько заходил к себе. Но теперь это я стал тем, кто готовит с утра завтрак, кто пишет
На учебе, как и ожидалось, с самого ноября начали пугать нас тем, что на ГОСах нам дадут п*зды. Естественно, если не будем активно работать на то, чтобы уже с первого семестра начать готовиться. Естественно, если вотпрямщас кинемся писать свою ВКР. Естественно, я на все забил. Я был глубоко убежден, что на последнем курсе зачетка работает на студента, а не студент на зачетку. Тем более, что мой энтузиазм значительно угас после того, как вместо желанного места переводчика на практике я получил место школьного учителя. Паршивый опыт, скажу я вам. Никому не советую.
– Каким дебилом только надо быть, чтобы пойти после нашего ВУЗа работать в школу? – Громко возмущался я тем временем перед запертой аудиторией. – Чему вообще там можно научить? Эй-би-си-ди? Лондон из зэ кэпитал оф грейт бритэн?
Я как-то совсем не поймал тот момент, когда заинтересованные взгляды моих пассивных слушателей переключились на тревожные. И уж тем более не понял, почему все вдруг перестали смеяться, когда я выдал: «Хуз он дьюти тудэй?».
– Педагогический труд считается одним из самых уважаемых в мире. – Раздалось за мой спиной весьма тактично. Я постарался заткнуть себя как можно скорее и круто развернулся. За мной стояла довольно молодая еще женщина. Мои дедуктивные навыки мгновенно распознали в ней преподавателя. Тем более что в руках она держала журнал нашей группы.
– Пока вы учитесь, это все конечно кажется смешным. – Она мимолетом глянула на меня, проходя мимо. – Но вот увидите. Посидите два месяца на бирже труда и как миленькие пойдете преподавать в школу. У нас не особо много мест для трудоустройства лиц с лингвистическим образованием.
Мы все как-то присмирели, заходя вслед за ней в аудиторию. По-быстрому расселись по своим местам. Приготовились внимать.
– Значит, так, – преподаватель открыла журнал. – мое имя Светлана Сергеевна. Буду преподавать у вас социологию. Начнем перекличку.
Эта Светлана Сергеевна вызвала у меня противоречивые чувства. С одной стороны, мне не нравилось, как она выглядит. С другой, ее педагогический стиль не мог не восхищать. Она так ловко колола нас насчет нашего бахвальства и самоуверенности, что к концу занятия я прямо загорелся стать социологом под ее руководством.
– Светлана Сергеевна! – Я подлетел к ней сразу после звонка. – А посоветуйте мне что-нибудь прочесть из литературы по основному курсу?
– Уж можно подумать, Вы будете читать. – Высокомерно фыркнула та, хлопнув дверью и закрывая ее на ключ. – Мне ли не знать, что социология у вас далеко не в списке основных дисциплин. Мусор, чтобы заткнуть дыры в расписании.