Больше боли. Книга 2. Дроздовый пай
Шрифт:
На следующий день я едва поднял себя на пары. В теле царила ужасная ломота. Я было обрадовался, что простудился и как в тот раз смогу отлежаться, однако вердикт градусника был неумолим: 36.8. Антон так расстарался от чувства вины, что даже сам приготовил нам завтрак. Чуть ли не подал в постель, если бы не проворонил мое пробуждение, пока был на кухне. Я же в это время протащился от кровати до ванной и взглянул на свое отражение.
На меня оттуда глянули потухшие, бездонные какие-то глаза, безобразная распухшая верхняя губа
Ничего не говоря, я сел и принялся за кофе. Антон тихонечко опустился рядом.
– Ничего себе, как у тебя все распухло. – Наконец, отважился сказать он.
Я ничего не ответил. Пить горячий кофе с такой губой было просто невозможно, я старался, как мог. Наверное, со стороны был похож на жеребца, вскидывающего верхнюю губу. Отвратительно.
– Может, не пойдешь сегодня на пары?
– Ладно тебе, не боись, не буду я на тебя заяву писать. – Пробубнил я, справляясь с бутербродом. Все, как в тот раз, боже мой.
– Артем, я хотел извиниться еще раз…
– Ой, да завали. – Я шмыгнул носом. – Смысл извиняться, если ты все равно выводов никаких не делаешь.
– Ну, хочешь, можешь мне тоже вмазать. Я же знаю, тебе хочется.
Я иронично перевел на него взгляд и увидел склоненную передо мной голову.
– Перестань. – Я принялся за второй бутер. – Сегодня что-то не хочется тебя бить.
– Тебе же легче станет.
Я подумал, отпивая кофе. Снова обжегся. И с досады вылил на него остатки кофе.
– Сука, я же ударить просил, а не кипятком ошпарить! – Под мой хохот он взвился и бросился в ванную, полоскаться в холодной воде. – Что ты за человек, Темыч? Тебя как нормального просят, а ты поступаешь, как скотина!.. Бл*ть, жжется!..
Ненормальный человек и вообще скотина Темыч, поржав, переоделся, скидал тетради с учебниками в сумку и поплелся на остановку. Наступал очередной бл*додень.
Первой парой была моя любимая социология. Стараясь особенно не привлекать к себе внимания, я просочился и сел на заднюю парту. Надо было бы придумать какую-нибудь отговорку насчет собственной губы, но так лень было думать. Поэтому я просто стал плыть по течению.
– Воганов!.. – Всплеснула руками Светлана Сергеевна, только появившись в аудитории. – Ты с каждым днем все хуже и хуже. Что у тебя происходит?
Спасибо, Светлана Сергеевна. Благодаря вам я получил максимальное внимание абсолютно от всех своих одногруппников, даже от тех, кто обычно не видит дальше собственного носа. И как она меня сразу вычислила? Искала в толпе?
– Да я это… – Я выпрямился за столом. – Хожу неаккуратно, хе-хе.
Ага, падая то на чужие члены, то на кулаки. Неваляшка.
– Если
– Да не надо мне никакой помощи. – Хоспаде, как же стыдно. – У меня все лучше всех!
Она, наконец, отвлеклась от меня и приступила к своим непосредственным профессиональным обязанностям. Но я все равно нет-нет, да ловил на себе ее озабоченный взгляд. Ее сентиментальность меня так расстроила, что я даже не вступал в полемику, как я обычно всегда делал на ее лекциях. Серьезно, Светлана Сергеевна, ведь Вы же были образцом высокомерия. Что за забота? Кому она здесь нужна?
– Артем, – она все-таки поймала меня за рукав, когда я после занятия проходил мимо ее стола, – пойдем, мне тебе надо кое-что сказать. Помоги отнести журнал.
Я опять было закатил глаза, но она в этот момент сунула мне в руки ключи и заставила закрывать аудиторию.
– Светлана Сергеевна, у меня вообще-то занятия в другом корпусе. – Тут я не удержался. – Или что, вы по мне сохнете?
– Так, во-первых, что за тон. – Она отдала мне журнал. – Осознавай, где ты находишься и с кем говоришь. А во-вторых, ничего страшного, мне с тобой по пути, в тот же корпус.
Я заткнулся и покорно пошел рядом.
– Объяснишь, может быть, свои боевые шрамы?
Мимо нас прошла группка первокурсников.
– Я же сказал уже. Шел, упал, очнулся – губа.
Я поймал на себе ее напряженный взгляд и запоздало улыбнулся. Но добродушной улыбки не вышло, в каких все-таки разнообразных процессах участвуют наши губы!.. Я и не знал, пока не повредил их.
– На самом деле, я хотела вот, что тебе сказать. – Мы спустились вместе на первый этаж и стали одеваться. – Знаешь же, что вы курсовую у меня пишете? Тему выбрал?
– Н-нет… До зимней сессии же месяц еще!
– А курсовую надо за две недели до этого сдать. Впрочем, чему я удивляюсь… Человек-студент в действии. Да дело не в этом. – Я открыл перед ней дверь, и мы вышли в густой снег. – В курсовой надо проводить социологическое исследование. Ты же знаешь, да?
– Угу. – Подобная инфа всплывала у меня из дебрей подсознания, но кто я такой, чтобы выкладывать правду-матку перед преподом. – И что?
– Хочу, чтобы ты провел исследование в центре, в котором я работаю.
Я воззрился на нее.
– Почему я?
– Ты единственный, кто хотя бы каплю интереса проявляет к моему предмету, мне хотелось бы продлить наше научное сотрудничество. – Она хитро улыбнулась. Мы перешли сквер и подошли к четвертому корпусу, где у нас располагался лингвистический факультет. – У вас к тому же экзамен на сессии. Будешь сотрудничать со мной, поставлю тебе автомат. Если курсовую напишешь, конечно. – И, раз я пропустил свою реплику, она сделала ручкой. – Определись и сообщи мне на следующем нашем занятии. Усвоил? Ну, до свидания. Береги себя.