Большие надежды. Соединенные Штаты, 1945-1974

Паттерсон Джеймс

Никсон также добился необычайных успехов в штатах к западу от Миссисипи. В то время его успех в этих штатах не привлекал особого внимания, но он ускорил тенденцию, которая, как и усиление позиций партии GOP на Юге и в приграничных штатах, стала центральной в американской президентской политике на следующие несколько десятилетий. Единственными штатами, в которых Хамфри одержал победу к западу от Миссисипи, были Миннесота, Техас, Вашингтон и Гавайи. Все штаты, кроме Техаса, были исторически либеральными. Однако остальные западные штаты, включая ключевой штат Калифорния, после 1968 года почти всегда становились республиканскими. С этого момента кандидаты в президенты от GOP могли уверенно баллотироваться в большинстве штатов за пределами Среднего Запада и Северо-Востока. Это было комфортно.

Источники республиканизма на равнинах и Западе были не столь очевидны, как те, что влияли на политику на Юге. Они также различались, поскольку политика такого штата, как Аризона, существенно отличалась от политики Северной Дакоты или Калифорнии. Местные проблемы часто играли важную роль. В целом, однако, усиление GOP на Западе отражало недовольство, которое пытались использовать Голдуотер в 1964 году, Уоллес и Никсон в 1968

году: недоверие к далёким правительственным бюрократам, особенно либералам, которые пытались указывать людям, что им делать. Некоторые из тех, кто наиболее громко выражал своё недовольство на Западе, представляли влиятельные особые интересы — нефтяные и горнодобывающие компании, крупные фермеры, владельцы ранчо, застройщики недвижимости, — которые гневно осуждали федеральные усилия в поддержку окружающей среды, индейцев или эксплуатируемых сельскохозяйственных рабочих. По их мнению, «права» означали свободу от вмешательства правительства. Другие были фундаменталистами — их было особенно много на Юге и Западе, — которые считали либералов, таких как большинство в Суде Уоррена, еретиками. Но рост республиканского движения в регионе затронул и миллионы других людей, которые не были ни консерваторами в экономических вопросах, ни фундаменталистами. За исключением Гавайев, где американцы азиатского происхождения играли важную роль, анклавов, таких как Уоттс, и юго-западных районов, где латиноамериканцы развивали свой политический голос, основную массу избирателей к западу от Миссисипи составляли нелатиноамериканские белые. Большинство из них жили в сельской местности, в маленьких городках, пригородах или в городах скромных размеров. Их все больше отталкивал этнический восточный мир больших городов, который казался им гетто, бунтами, преступностью, социальным обеспечением и распадом семей. Их чувство отторжения, усугубленное поляризующими событиями середины 1960-х годов, казалось, только усиливалось с течением времени.

Обратная реакция действительно была доминирующей силой в ходе захватывающей кампании и выборов 1968 года. Во многом она отражала расовый антагонизм, который был самым мощным фактором, определявшим электоральное поведение в 1960-е годы. [1751] В 1968 году Хамфри получил менее 35 процентов голосов белых — поразительная статистика. Однако ответная реакция вышла за рамки расовых разногласий, хотя они и были основополагающими для понимания американского общества конца 1960-х годов. Оно также было вызвано растущим недовольством политикой Джонсона во Вьетнаме и сомнениями — хорошо использованными Уоллесом и Никсоном — в отношении либеральной социальной политики, которую бюрократы «Великого общества» преувеличивали после 1964 года. Эта вспышка представляла собой мощную реакцию против либерализма, ставшего одной из главных жертв 1960-х годов. [1752]

1751

Edsall, «Race.»

1752

Thomas Edsall, with Mary Edsall, Chain Reaction: The Impact of Race, Rights, and Taxes on American Politics (New York, 1992); E. J. Dionne, Jr., Why Americans Hate Politics (New York, 1991).

Реакция, как оказалось, была долговременной. Она затронула не только Хамфри в 1968 году, но и либералов в целом в последующие годы. Опросы, проводившиеся с середины 1960-х годов, показывали, что все меньшая часть американского народа верит в своих избранников или в способность правительства делать все правильно. [1753] Показатели явки, хотя и подвергаются различным интерпретациям, говорят о том же. Явка избирателей, имеющих право голоса, на президентских выборах, достигнув послевоенного максимума в ходе напряженной борьбы на выборах 1960 года, впоследствии постоянно снижалась. В 1968 году она упала до 60,6% по сравнению с 64% в 1960 году и 61,7% в 1964 году. [1754] Более того, те, кто изучал эти тенденции, пришли к выводу, что спад в голосовании и в целом в политическом участии был непропорционально серьёзным среди бедных, представителей рабочего класса и нижнего слоя среднего класса, большинство из которых были демократами. Никогда не имевшие большого влияния в политике, они, похоже, чувствовали себя все более отчужденными в 1960-е и последующие годы. Их недовольство политиками способствовало дальнейшему разложению партий и способности специальных интересов играть важную роль в управлении страной. [1755]

1753

Morris Janowitz, The Last Half-Century: Societal Change and Politics in America (Chicago, 1978), 113. Gallup periodically asked people, «If you had a son, would you like him to go into politics as a life’s work?» The percentage that said yes rose from 20 percent in 1950 to 27 percent in 1955 to 36 percent in 1965, and then plummeted to 23 percent by 1973. См. также Daniel Yankelovich, The New Morality (New York, 1974), 95.

1754

И до 55,1 процента в 1972 году и 52,6 процента в 1980 году. См. главы 23 и 25.

1755

Thomas Edsall, «The Changing Shape of Power: A Realignment in Public Policy», in Fraser and Gerstle, eds., Rise and Fall, 269–93; Chafe, Unfinished Journey, 458–59.

Таким образом, бурный 1968 год стал поворотным в послевоенной истории Соединенных Штатов. Социальные и культурные антагонизмы в стране, заметно обострившиеся с 1965 года, настолько

усилились после сокрушительных событий в Тет и убийств Кинга и Кеннеди, что впоследствии их уже невозможно было разрешить. Социально-политическая история Соединенных Штатов в последующие несколько лет стала свидетелем в основном продолжения, а иногда и ускорения конфликтов, достигших своего пика в 1968 году. Казалось, обратного пути уже не будет.

23. Злорадство и Ричард Никсон

Через восемь месяцев после вступления Ричарда Никсона в должность гигантский «хэппенинг» превратил 600 акров земли на ферме Макса Ясгура в Бетеле, штат Нью-Йорк. Организаторы провозгласили это событие «Акварианской выставкой» и назвали его Вудстокской ярмаркой музыки и искусства (Вудсток — название близлежащего городка). По самым скромным подсчетам, на трехдневное мероприятие 15–17 августа в Вудсток съехалось 400 000 человек, большинство из которых были подростками и двадцатилетними. Мамонтовые пробки не позволили ещё сотням тысяч людей принять участие в празднике.

Пока молодые люди находились там, периодически шёл дождь, но никто не возражал. Те, кто был достаточно близко, услышали самых популярных рок-музыкантов той эпохи, включая Дженис Джоплин, Джими Хендрикса и Jefferson Airplane. Другие, как могли, устраивались в грязи и радовались свободе. Некоторые снимали одежду и бродили по улицам обнаженными. Некоторые занимались сексом в открытую. Подавляющее большинство курило марихуану или употребляло другие наркотики. Хотя сотни людей пострадали от неудачных трипов, вызванных низкосортным ЛСД, большинство из тех, кто присутствовал на мероприятии, запомнили его как удивительно свободное и непринужденное событие. Ролло Мэй, психоаналитик, описал Вудсток как «симптоматичное событие нашего времени, которое показало огромный голод, потребность и стремление молодёжи к сообществу». [1756]

1756

«The Message of History’s Biggest Happening», Time, Aug. 28, 1969, pp. 32–33; Michael Frisch, «Woodstock and Altamont», in William Graebner, ed., True Stories from the American Past (New York, 1993), 217–39.

Вудсток действительно стал событием, кульминацией контркультурного самовыражения в Соединенных Штатах. [1757] Он был одним из немногих в 1969 году, году многих ироний. В Вашингтоне Ричард Никсон, образец традиционных ценностей, боролся за сохранение старых порядков. В других местах демонстрации, протесты и восстания против этих ценностей, казалось, процветали. Низкобюджетный фильм «Беспечный ездок» с Питером Фондой, Деннисом Хоппером и Джеком Николсоном в главных ролях прославлял радость наркотического кайфа и езды на мотоцикле по открытым дорогам. Он собрал большую аудиторию и принёс значительную прибыль. Рок-музыканты, такие как Джоплин, Джим Моррисон и «Роллинг Стоунз», вызвали дикий энтузиазм у многих молодых людей.

1757

Terry Anderson, The Movement and the Sixties: Protest in America from Greensboro to Wounded Knee (New York, 1995), 241–92. For accounts of the counterculture, См. также David Farber, The Age of Great Dreams: America in the 1960s (New York, 1994), 167–89; Allen Matusow, The Unraveling of America: A History of Liberalism in the 1960s (New York, 1984), 275–307; and Theodore Roszak, The Making of a Counterculture (Garden City, N.Y., 1969).

Значительные культурные изменения, которые и без того стремительно развивались в послевоенное время, в то время действительно ускорялись, распространяясь на американское общество в целом. В 1969 году 74% женщин считали, что добрачный секс — это плохо, а четыре года спустя — только 53%. [1758] В 1965 году 26% американцев выступали против абортов, даже если беременность представляла серьёзную опасность для здоровья женщины; три года спустя так считали менее 8%. Более открытое изображение секса, особенно в журналах и в кино, поражало современников. К 1973 году американцы могли смотреть фильм Бернардо Бертолуччи «Последнее танго в Париже», в котором (среди прочего) Марлон Брандо схватил незнакомку, поцеловал её, сорвал с неё трусы и занялся с ней сексом стоя.

1758

Rosalind Rosenberg, Divided Lives: American Women in the Twentieth Century (New York, 1992), 201.

Изменение отношения к сексу, возможно, даже стало способствовать большей терпимости к гомосексуалистам. В июне 1969 года гомосексуалисты из гостиницы Stonewall Inn в Гринвич-Виллидж, уставшие от преследований со стороны полиции, дали отпор и устроили пятидневные столкновения. Их активизм во многом способствовал пробуждению группового сознания среди геев. В 1973 году Национальная организация женщин, которая до этого презирала лесбиянок (Фридан называла их «лавандовой угрозой»), поддержала права геев. [1759] В 1974 году Американская психиатрическая ассоциация исключила гомосексуальность из списка психологических расстройств. [1760]

1759

William Chafe, The Paradox of Change: American Women in the 20th Century (New York, 1991), 210–12.

1760

John D’Emilio and Estelle Freedman, Intimate Matters: A History of Sexuality in America (New York, 1989), 324–25; Martin Duberman, Stonewall (New York, 1993).