Большие надежды. Соединенные Штаты, 1945-1974
Шрифт:
Смог бы Кеннеди выиграть номинацию, если бы остался жив? Этот вопрос стал одним из самых часто задаваемых в истории современной американской политики. Когда его убили, ему требовалось ещё 800 с лишним делегатов, чтобы выиграть номинацию. Некоторые из них могли достаться Маккарти — если бы Маккарти, непредсказуемый человек, оказался готов их отпустить. Другие могли отойти Хамфри, чьи шансы в ноябре казались безнадежными. [1718] Тем не менее, силы Джонсона и Хамфри прочно удерживали партийный механизм, которым они беспрепятственно манипулировали на съезде. Джонсон ненавидел Кеннеди так же сильно, как Кеннеди ненавидел его. Все эти политические реалии должны были работать против шансов Кеннеди на номинацию.
1718
Joseph Califano, The Triumph and Tragedy of Lyndon Johnson: The White House Years (New York, 1991), 323; Gitlin, Sixties, 182.
Съезд демократов, состоявшийся в Чикаго в конце августа, оказался настолько
1719
David Farber, Chicago ’68 (Chicago, 1988); Farber, The Age of Great Dreams: America in the 1960s (New York, 1994), 221–24.
Многие антивоенные активисты, предупрежденные о том, что в Чикаго будут серьёзные проблемы, остались дома. Поэтому число приехавших из других городов было относительно небольшим; по оценкам, их было около 5000 человек. Ещё около 5000 человек из Чикаго присоединялись к ним время от времени в течение пяти последующих дней протестов, но большинство демонстраций, разбросанных на семи милях береговой линии Чикаго, были небольшими — полиция обычно превышала численность протестующих в три-четыре раза. Многие из тех, кто приехал в Чикаго, были пацифистами и сторонниками ненасилия, которые принадлежали к Национальному мобилизационному комитету по прекращению войны во Вьетнаме, или, как его ещё называли, Mobe. Однако Mobe представлял собой разветвленную коалицию групп, некоторые из которых, казалось, были готовы спровоцировать насилие, чтобы продвинуть своё дело. Том Хейден, один из главных лидеров, был одним из них. К лету 1968 года, после убийств и беспорядков, которые подняли уровень неспокойствия в стране, стало ясно, что многие активисты, прибывшие в Чикаго, предвкушали борьбу. [1720]
1720
Matusow, Unraveling, 411–22; Blum, Years of Discord, 306–10; O’Neill, Coming Apart, 382–85; Gitlin, Sixties, 320–26.
Меньшая, но гораздо более яркая группа демонстрантов называла себя Йиппи, или членами Международной партии молодёжи. Феномен Йиппи — вряд ли его можно назвать движением — в значительной степени был создан двумя невероятными персонажами, Эбби Хоффманом и Джерри Рубином. Оба они были ветеранами хиппи и антивоенной деятельности, включая марш на Пентагон в 1967 году. У них была удивительная склонность к абсурду, театральный дар и острое понимание того, как самые смешные выходки привлекают внимание СМИ. Они ожидали и приветствовали жестокое возмездие со стороны полиции Дейли и очень хотели, чтобы их заметили. [1721] Они объявили, что «Йиппи» нарядятся посыльными и будут соблазнять жен делегатов, а также раздавать на улицах бесплатный рис. Они предложили выдвинуть в президенты свинью Пигасус. Лозунг йиппи гласил: «Они [демократы] выдвигают президента, и он ест народ. Мы выдвигаем президента, и народ ест его». [1722]
1721
Marty Jezer, Abbie Hoffman: American Rebel (New Brunswick, 1992); Abbie Hoffman, Revolution for the Hell of It (New York, 1970); Jerry Rubin, Do It: Scenarios of the Revolution (New York, 1970).
1722
Matusow, Unraveling, 412–13. Рубин также был партнером Кливера по избирательной кампании «Мир и свобода» в 1968 году.
Некоторые из вспышек насилия в Чикаго начались ещё в воскресенье 25 августа, накануне съезда, когда йиппи, пытавшиеся разбить лагерь в Линкольн-парке в трех милях к северу от места проведения съезда, насмехались над полицией. «Свинья, свинья, фашистская свинья», — скандировали они. «Свиньи едят дерьмо!». Когда в 10:30 вечера йиппи не подчинились приказу покинуть парковую зону, полиция погналась за ними по улицам города, нанося удары дубинками по ходу их бегства. Тех, кто отказался уйти, а всего их было около тысячи, постигла та же участь. Полиция также напала на репортеров и фотографов из Newsweek, Life и Associated Press. Сражение в Линкольн-парке продолжалось спорадически
В среду, 28 августа, в городе разгорелась самая ожесточенная борьба. Именно в этот день союзники Джонсона добились принятия резко провоенной программы (1567 голосов против 1041), а Хамфри, приняв эту программу, был выдвинут в первом туре голосования. Хотя ораторское искусство в зале было в основном скучным, к вечеру накалились страсти, особенно после того, как до делегатов дошли телесюжеты о насилии на улице. В какой-то момент сенатор от Коннектикута Абрахам Рибикофф поднялся на трибуну, чтобы выдвинуть кандидатуру сенатора Джорджа Макговерна из Южной Дакоты, кандидата, который представлял многих бывших сторонников Кеннеди. Рибикофф посмотрел на Дейли, который находился в двадцати футах от него в зале, и воскликнул: «С Джорджем Макговерном у нас не будет тактики гестапо на улицах Чикаго». Разъяренные делегаты от Иллинойса вскочили на ноги, крича и размахивая кулаками. Дейли был багровым от ярости и выкрикнул в ответ слова, которые, хотя и захлебнулись в суматохе, были разобраны по губам многими зрителями национального телевидения: «Пошёл ты, жидовский сукин сын, паршивый ублюдок, иди домой». [1723]
1723
Gitlin, Sixties, 334. Matusow, Unraveling, 421, has a slightly different reading.
Насилие над демонстрантами возле «Хилтона» и рядом с залом в то время было поистине шокирующим. Когда протестующие попытались пройти в зал, тысячи полицейских, действуя по приказу Дейли, решили остановить их. Сняв значки, они нападали, пускали слезоточивый газ, били людей дубинками и кричали: «Убивать, убивать, убивать!». Все, кто попадался им на пути — демонстранты, прохожие, медики, репортеры и фотографы, — становились мишенями. Сотни людей были в крови, но никто, как ни странно, не был убит. Было темно, но телевизионные огни освещали некоторые сцены, и национальная аудитория, слушая крики протестующих «Весь мир смотрит», смотрела на вспышки графического насилия. Позже полиция устроила предрассветный рейд в штаб-квартиру Маккарти на пятнадцатом этаже отеля «Хилтон», избивая молодых добровольцев, которых обвинили в том, что они бросали наполненные мочой банки из-под пива в полицейские ряды внизу. [1724]
1724
Newsweek, Sept. 9, 1968, pp. 24, 41.
Во время этих ошеломляющих столкновений силы Джонсона и Хамфри оставались неприкаянными. Хамфри, получив, наконец, столь желанную для него президентскую номинацию, на следующий день выбрал Эдмунда Маски, сенатора от штата Мэн, в качестве своего кандидата и выступил в защиту действий Дейли и его полиции. Мэр, по его словам, не сделал ничего плохого: «Непристойность [демонстрантов], сквернословие, грязь, которые произносились ночь за ночью перед отелями, были оскорблением каждой женщины, каждой дочери, фактически каждого человеческого существа… За такие слова можно посадить любого в тюрьму… Стоит ли удивляться, что полиция была вынуждена принять меры?» [1725]
1725
Gitlin, Sixties, 338.
Многие американцы задавались этим вопросом. Они утверждали, что Дейли не стоило сильно беспокоиться о демонстрантах, число которых было скромным. Он мог бы разрешить иногородним ночевать в парке и быть более щедрым в определении правил проведения маршей и демонстраций. Он мог бы, конечно, сдерживать свою полицию. Вместо этого он поощрял их бесчинства. Тем самым он сыграл на руку Хоффману, Рубину и другим демонстрантам, семерых из которых («чикагскую семерку») федеральные власти затем привлекли к ответственности за сговор с целью беспорядков. Рубин позже сказал: «Мы хотели именно того, что произошло… Мы хотели создать ситуацию, в которой… администрация Дейли и федеральное правительство……самоуничтожились». [1726]
1726
Blum, Years of Discord, 309. Бобби Сил из организации «Чёрные пантеры» был судим отдельно. После бурных судебных сцен пятеро из семи были признаны виновными в подстрекательстве, но впоследствии их приговоры были отменены.
Неудивительно, что Хамфри отреагировал именно так. Искренний, благонамеренный человек, он был потрясен зачастую подростковым поведением некоторых демонстрантов. Миллионы американцев были с ним согласны: опросы показывали, что большинство американцев в сложившихся обстоятельствах защищали буйное поведение чикагской полиции. Тем не менее, беспорядки в Чикаго больно ударили по Хамфри и демократической партии, которая покинула Чикаго ещё более израненной, чем когда-либо. Маккарти отказался выступать вместе с Хамфри или поддерживать его. Номинант, пересмотрев свою защиту Дейли и полиции, вскоре признал, что произошла катастрофа. «Чикаго, — признал он два дня спустя, — был катастрофой. Мы с женой вернулись домой с разбитым сердцем, избитые и измученные». [1727] Он, как и подавляющее большинство политических обозревателей, признал, что для реанимации билета Хамфри-Маски и Демократической партии потребуется какое-то чудо. Как далеко пали сильные мира сего — либеральные демократы, одержавшие победу в 1964 году!
1727
Matusow, Unraveling, 422.