Большие надежды. Соединенные Штаты, 1945-1974
Шрифт:
Трумэн тоже пережил закалку, которая пришла с войной. Когда один из представителей Федерального совета церквей, расстроенный известием о Хиросиме, призвал его не бомбить снова, президент (зная, что Нагасаки или другой японский город вот-вот будет разрушен) ответил: «Никто не переживает из-за применения атомной бомбы больше, чем я, но я был сильно встревожен необоснованным нападением японцев на Перл-Харбор, а затем убийством наших военнопленных. Единственный язык, который они, похоже, понимают, — это тот, на котором мы их обстреливаем. Когда приходится иметь дело со зверем, нужно обращаться с ним как со зверем». [15]
15
Boyer, «‘Some Sort of Peace’», 176.
Большинство американцев, соглашаясь с Трумэном, приветствовали новости о Хиросиме и Нагасаки. Опрос, проведенный сразу после этого, показал, что 75% из них были рады тому, что бомбы были сброшены. Как и Трумэн, они считали, что японцы заслужили то, что получили, и что применение бомбы ускорило окончание войны, сохранив
16
Многие историки считают, что Япония была на грани капитуляции ещё до Хиросимы и что применение бомбы Америкой было излишним. Подробнее об этой яростной дискуссии читайте в главе 5. Критические оценки американской политики включают Barton Bernstein, ed., The Atomic Bomb: The Critical Issues (Boston, 1976); Gar Alperovitz, Atomic Diplomacy and the Decision to Use the Bomb (New York, 1995); Robert Messer, The End of an Alliance: James F. Byrnes, Roosevelt, Truman, and the Origins of the Cold War (Chapel Hill, 1982); Martin Sherwin, A World Destroyed: The Atomic Bomb and the Grand Alliance (New York, 1975); and Kai Bird, John J. McCloy: The Making of the American Establishment (New York, 1992).
17
Alan Brinkley, «For America, It Truly Was a Great War», New York Times Magazine, May 7, 1995, pp. 54–57.
Большинство американцев в 1945 году также твёрдо верили, что война того стоила — это была хорошая война. Несмотря на внутреннюю напряженность, Вторая мировая война способствовала не только появлению таких научно-технических чудес, как бомба (и пенициллин), но и беспрецедентному процветанию. Некоторые люди, преуменьшая существование классовых противоречий, считали, что коллективные усилия способствовали росту социальной солидарности. Фраза «Мы все вместе» была распространена во время войны. Вместе американский народ производил великолепную продукцию, доблестно сражался и уничтожал своих злобных врагов. В последующие годы они будут гармонично объединяться, чтобы сделать все лучше и лучше.
В августе 1945 года для таких больших ожиданий было достаточно оснований. Хотя правительство сокращало заказы, оно также отменяло раздражающие правила военного времени. На следующий день после V-J Day Совет по военному производству отменил многие из своих мер контроля над промышленностью. Резко закончилось нормирование бензина. Также как и ограничение скорости в тридцать пять миль в час, ограничения на посещение спортивных мероприятий, даже запрет на пение телеграмм. Журналы с ликованием сообщали об ускорении производства всевозможных потребительских товаров, которые было трудно купить во время войны: стиральных машин, электроплит, хлопчатобумажных изделий, поясов и белья, фотоаппаратов и пленки, обуви, спортивных товаров, игрушек (например, электропоездов) и фантастического набора бытовой техники. Производство автомобилей, резко ограниченное до капитуляции Японии, к 1947 году должно было резко возрасти до 3 миллионов или более.
В 1945 году американцам также казалось, что им удалось сформировать непростой консенсус в пользу определенного государственного стимулирования экономики. Новый курс Франклина Д. Рузвельта, хотя и сдерживаемый консерваторами с 1937 года, казалось, был в безопасности от отмены. В 1944 году Конгресс уже одобрил закон — так называемый «Билль о правах ветеранов» (GI Bill of Rights), который обещал миллионам ветеранов щедрую государственную помощь на получение высшего образования и покупку жилья. Строители ожидали строительного бума, который должен был стимулировать всю экономику. Тем временем Трумэн обещал бороться за законопроект о «полной занятости» во время сессии Конгресса, которая должна была начаться 5 сентября. [18]
18
Time, Aug. 20, 1945, p. 21; Newsweek, Aug. 27, 1945,29, pp. 34–35.
Грандиозные ожидания действительно поднимали настроение в августе 1945 года. Американцы, сражавшиеся за победу в войне, ожидали, что будут доминировать в грядущем мировом порядке. Хотя они и опасались возвращения экономической депрессии, у них были основания надеяться, что процветание военного времени продолжится. Враги были повержены, солдаты и матросы скоро вернутся, семьи воссоединятся, будущее обещало гораздо больше, чем прошлое. В таком оптимистичном настроении миллионы американцев с надеждой погрузились в новый послевоенный мир.
1. Ветераны, этнические группы, чернокожие, женщины
Многие вещи, которые американцы среднего класса считали само собой разумеющимися к 1960-м годам, едва ли существовали для 139,9 миллиона человек, населявших сорок восемь штатов в 1945 году, или для 151,7 миллиона в 1950-м. Вот лишь некоторые из них: супермаркеты, торговые центры,
19
J. Ronald Oakley, God’s Country: America in the Fifties (New York, 1986), 20–22; William O’Neill, American High: The Years of Confidence, 1945–1960 (New York, 1986), 1–4. Если не указано иное, статистические данные здесь и в других разделах взяты из Statistical History of the United States, from Colonial Times to the Present (New York, 1976).
В 1945 году Соединенные Штаты стали более городской нацией, чем в начале века. По данным Бюро переписи населения, в 1950 году 96,5 миллиона человек, или почти две трети населения, жили в «городских» районах. Но по этому определению «городскими» считались все населенные пункты, в которых проживало 2500 и более человек. В местах с 10 000 и более жителей проживало 73,9 миллиона человек, то есть менее половины всего населения. А в населенных пунктах с населением 50 000 человек и более — 53,3 миллиона, чуть больше трети населения. Во многих городах и деревнях вязы все ещё стояли в величественной мощи, ещё не уничтоженные морозом. Большинство американских городов представляли собой архитектурные фасады, в которых было много каменной кладки и мало алюминия или стекла. Лишь в некоторых из них, таких как Нью-Йорк и Чикаго, в центре возвышались небоскребы. Пригороды давно окружали крупные города, но в 1930-х и начале 1940-х годов здесь было относительно мало жилых домов, и фантастическое разрастание пригородов началось только к середине 1940-х годов. Как в культурном, так и в демографическом плане Соединенные Штаты во многом оставались миром ферм, маленьких городков и городов скромных размеров — мест, где соседи знали друг друга и где люди гордились своей местностью. Почта приходила в дома дважды в день.
Многие аспекты повседневной жизни большинства американцев мало изменились в период с начала 1930-х до середины 1940-х годов — годы депрессии и войны. В 1945 году было зарегистрировано 25,8 миллиона автомобилей, то есть почти по одному на каждого третьего взрослого. Но это было всего на 2,7 миллиона машин больше, чем в 1929 году, когда людей было на 18 миллионов меньше. Немногие американцы в 1945 году, как и в 1929-м, осмеливались путешествовать по воздуху; если у них не было машины, они ездили на автобусе или поезде, либо оставались дома. Большинство по-прежнему употребляли блюда «американской» кухни: жаркое, жареных цыплят, гамбургеры, картофель фри, кукурузу, помидоры, пироги и мороженое. [20] Люди не часто выходили из дома, а телевизионный ужин появился только в 1954 году. Американцы одевались в одежду из натуральных волокон, которая требовала глажки и сильно мялась в жару. Деловые и профессиональные мужчины всегда носили на людях пиджаки и галстуки и никогда (кроме случаев игры в теннис) не появлялись в шортах. Почти все, и мужчины, и женщины, носили на улице шляпы. Люди по-прежнему мыслили небольшими суммами: в 1945 году годовой располагаемый доход на душу населения в текущих долларах составлял 1074 доллара. В то время отправка письма стоила три цента, а покупка шоколадки или кока-колы — пять центов. Относительно немногие американцы имели больничную страховку или пенсию от компании, хотя социальное обеспечение начало приносить определенную пользу пожилым людям, имевшим работу. В 1945 году городские семьи тратили на медицинское обслуживание в среднем 150 долларов в год. Все американцы обходились без таких более поздних разработок, как вакцины от полиомиелита, противозачаточные или гормональные таблетки и легальные аборты, и считали само собой разумеющимся, что их дети будут болеть корью, ветрянкой и свинкой.
20
Harvey Levenstein, Paradox of Plenty: A Social History of Eating in Modern America (New York, 1993), 119–22.
Молодёжь с жадностью слушала новых популярных певцов, таких как Фрэнк Синатра, но и пожилые американцы тоже: пока ещё не существовало резко выраженной «подростковой» музыки. Песня Ирвинга Берлина «Белое Рождество», представленная в 1942 году, осталась одной из самых продаваемых в истории, а Бинг Кросби, Перри Комо, Розмари Клуни и сестры Эндрюс пели хит за хитом в процветающем бизнесе поп-музыки, который в 1950 году выпустил 189 миллионов записей, что на 80 миллионов больше, чем за пять лет до этого. Музыка в стиле «кантри-энд-вестерн» (больше не называемая «хилбилли») также процветала: Хэнк Уильямс выпустил серию любимых песен с миллионными тиражами, прежде чем умереть от наркотиков и алкоголя на заднем сиденье автомобиля на Новый год 1953 года. Джин Автри, поющий ковбой, возглавил чарты в конце 1950 года с песней «Rudolph the Red-Nosed Reindeer». [21]
21
Oakley, God’s Country, 11–13.