Большие Надежды
Шрифт:
То, с каким нажимом, но при этом удивительно осторожно Хант позвал её, вырвало из груди лёгкий вздох. Это был уже второй раз, когда он использовал не полное имя и не фамилию. И от осознания этого, на первый взгляд, глупого факта, внутри Флор взметнулось разом столько эмоций, что она нервно сглотнула. Видимо, почувствовав что-то или прочитав на её лице отразившиеся там сомнения, Хант зажал рану и осторожно повернулся к ней здоровым боком.
– Давайте.
Она потянулась к нему, даже не успев осознать, что именно делает. Руки сами
– Отломите кончик и вылейте в рану. Попадите так глубоко, как только сможете, – раздался голос Ханта, и Флор от неожиданности едва не выронила из рук дурацкую склянку.
– Дьявол.
– О, меня повысили? – хохотнул Хант и пояснил, заметив растерянный взгляд. – В прошлый раз я был просто ублюдком. А ещё мерзавцем. Ну и тварью, конечно.
– Хватит, – рыкнула Флор, надломила флакон и уже хотела принюхаться к содержимому, но была остановлена стальной хваткой.
Хант держал её за руку так крепко, что мышцы тут же заныли от такой грубости.
– Даже не думайте, если не хотите распрощаться со вторым лёгким, – процедил он, и фильтр приблизившейся к лицу маски сердито застрекотал. – В рану. И не дышите что ли… А ещё лучше засуньте туда обратно то, что достали, и лейте прямиком по рукояти.
– Вы и вправду рехнулись, – прошептала она, когда ей под нос сунули перепачканный в крови нож. – Я не буду…
– Делайте.
Приказ был отдан таким тоном, что Флор дёрнулась. Поджав губы, она снова медленно ввела в сочившуюся кровью рану инструмент, а потом чуть придавила мягкие ткани.
– Теперь выливайте. Осторожно. Избегайте попадания на руки.
Хант говорил отрывисто. Так, чтобы у неё не возникло и мысли поспорить. Но когда чуть голубоватая жидкость заскользила по окровавленному металлу, от раны поднялся густой едкий пар, напоминавший по запаху подгоревшее растмясо.
– Что это, – спросила Флор. Она смотрела, как пенятся и тут же превращаются в ржавую плёнку струйки сочившейся крови. Они становились всё тоньше, пока не иссякли вовсе, а потом такой же плёнкой покрылись и края раны.
– Яд. И к вечеру я умру. Довольны?
Рука Флор отдёрнулась с такой скоростью, что часть жидкости из флакона взлетела в воздух и с лёгким дымком упала на перепачканный пол. Она испуганно уставилась на равнодушную маску и услышала, как Хант издал невнятный звук, затем ещё один и ещё… и с удивлением Флор поняла, что он смеялся.
– Гад, – процедила она и мстительно надавила на рану, вызывав
– Зараза, – пробормотал Хант, когда «шипучка» достигла особо чувствительных тканей.
Они замолчали, обиженно дуясь друг на друга, а потом Флор не выдержала.
– Это вам за неуместные шутки.
– Да-да, я уже понял, что сегодня кругом виноват. Но если уж мы решили пойти по тропе претензий в чащобы взаимных обвинений, то замечу – вам следует приходить на работу раньше. Я вас искал.
– Да, Бет мне сказала, – нехотя согласилась Флор.
– Бет? – в голосе Ханта послышалось удивление вперемешку с сомнением. – А, та дура.
– Она не дура.
– У меня вообще сложилось стойкое впечатление, что в свою Лабораторию Мессерер отбирала вас по степени убывания интеллекта. Я прав?
– Что?! – Флор даже на мгновение прервалась и с возмущением взглянула на Ханта, но понять шутит он или нет, разумеется, не получилось. Вместо этого он пренебрежительно бросил:
– Кроме вас, там нет ни одного достойного кандидата. Каждый тупее другого.
– Ну знаете!
– Почему вы обижаетесь? К вам это не относится.
– Это слишком нелицеприятный комплимент. – Флор покачала головой.
– Даже не пытался вас ублажить. Я просто говорю правду.
– Иногда лучше молчать.
– Вы обиделись на то, что я назвал вас умной?
– На то, что считаете тупыми других.
– Но если они такие…
– Они не такие.
– Серьёзно? Даже этот ваш… Миллер?
Хант знал, насколько коварным был этот вопрос. Флор чувствовала на себе взгляд и не сомневалась, что под своей маской он насмехался над ней и её растерянностью. И всё же… всё же… Флор устало вздохнула. Чёрт бы побрал этого Ханта!
– Ладно, – согласилась она. – Возможно. Но только он.
– Аминь. Мы хоть в чём-то сошлись.
– Только в этом.
– Снова дерзите?
Тяжёлый вздох.
– Вы невыносимы…
– Вы тоже.
Флор поджала губы, отбросила на пол опустевшую склянку и потянулась к лежавшей рядом простыне, чтобы оторвать от неё достаточно длинный кусок. Надо было как-то прикрыть непотребство у Ханта в боку.
– Так что, ничего не скажете в своё оправдание? – тем временем насмешливо поинтересовался он. – Мои поиски, ваши претензии…
Он небрежно махнул рукой, и Флор нехотя пробормотала:
– Сегодня вторая неделя. Дополнительный день для порционов.
– А.
И это было то самое короткое «а», которое включало в себя одновременно и пренебрежительность, и лёгкое недовольство, и даже обиду, что у Флор всё же нашлось оправдание. Однако, собрав в кулак оставшуюся вежливость, она ровно произнесла:
– Я хотела бы вас поблагодарить и…
– Не за что.
– …И сказать, что не надо.
Наступила пауза, во время которой Флор нервно теребила кончик самодельного бинта, а потом Хант холодно проговорил: