Большой марш (сборник)

Гончаров Юрий Даниилович

– Воду.

Мальвина нахмурилась. За дурочку он, что ли, ее принимает? Окрестные места не бедны водой. В районе в каждом колхозе пруд, а то и несколько. Что ни балка – то плотина, водоем. Для скота, для орошения, для рыбы. Самый большой пруд – под Маляевкой, тот, куда они едут. На речушке, текущей из леса. Была она тощей, обмелевшей, совсем пропадала, а перегородили плотиной – получилось целое море. В ветреную погоду даже волны у берегов плещут.

– Трудная у вас работа, – сказала Мальвина с ядовитым сочувствием. – Нелегко, наверно, ее

искать – воду… Особенно если рядом с прудом.

– Мы ищем девонскую.

– Какую?

– Ты разве в газетах не читала? Под нами, – Иван оторвал от руля руку, ткнул пальцем вниз, – на большой глубине как бы огромный резервуар, заполненный пресной водой. Ей миллионы лет. Надо определить границы, запасы этой воды, ближайшие расстояния до поверхности. Представляешь, целый Байкал под землей! А может, даже и не один. А с пресной водой уже туго. Город растет, заводы прибавляются. А в будущем? Уже сейчас надо думать, открывать новые источники. Теперь ясно? Это что ж такое?

Он впился взглядом в плотину, открывшуюся внизу, в конце пологого спуска.

На ней, как видно, велись работы: тело плотины дополнительно укрепляли, подсыпали и утрамбовывали грунт. При въезде на перемычку громоздились кучи щебня, бетонные плиты, а на гребне, загораживая проезд, стоял оставленный строителями, испачканный в земле и глине бульдозер.

– Вот идиоты! – сказал Иван, подъехав к бульдозеру вплотную и глядя на него злыми глазами. – Раздолбаи колхозные! Бросили поперек дороги – и ушли…

Он вылез из машины, походил по плотине, убедился, что ни справа, ни слева бульдозер не объехать. На ногах он оказался высоким, тонким. Узкие джинсы, короткие сапоги с отвернутыми голенищами.

– Ну, мастера! Ну, техники! Уходят на целый выходной – и на тебе! Они что, бухие все тут работают?.. Мордой бы их об этот бульдозер…

Мальвина видела, ему очень хочется крепко выругаться.

– Где еще можно проехать? – спросил он, оглядывая местность.

Вправо от плотины поблескивала темно-сиреневая гладь пруда, протянувшегося по руслу бывшей реки к лесу и торчащей из-за него станционной водокачке. Влево зиял глубокий провал, это же речное русло, с топкой грязью, камышовыми зарослями на дне. Склоны – крутые, не спуститься, а если бы даже удалось – все равно не перескочить через заросшую болотной травой топь.

– Близко тут не объехать… – подумав, сказала Мальвина. – Возвращаться надо. Только через Спасовку. Но там теперь тоже пруды, дорога путаная. В потемках вы только кружить будете…

– Куда ж ты меня, красивая, завела! – присвистнув, расстроенно сказал Иван.

– Я же не знала…

Глядя на него, Мальвина тоже расстроилась – даже больше, чем он.

Иван опять подошел к бульдозеру, стал смотреть, нельзя ли его завести, стронуть с места. Потрогал рычаги, рукоятки.

– Головы рвать за такое надо! – сказал он мрачно, с яростью, отходя от бульдозера.

– Заночуете в деревне, а утром рабочие придут, откроют дорогу, проедете… – робко предложила Мальвина.

–

Только это и осталось, – вскипел досадой Иван. – Еще самогону надраться и к какой-нибудь марухе под бок… Мне уж давно пора дома быть, в городе, а я тут, видите ли, ночевать стану… Я и так свой выходной угробил! «Съезди, выручи, надо срочно, некого послать… – пропел он, кого-то передразнивая. – Мы тебе по двойному тарифу заплатим, как за целый день, а ты за два часа обернешься»… За два часа! Я вот в полдень выехал – и до сих пор кручусь. Так вот оно всегда: сделаешь уважение, и себе же боком… Сколько отсюда до вышки?

– Километра три.

– Там было – три, и отсюда – три? Ну и счет же у вас! Если пешком – это полтора часа… Ты же машину караулить не будешь?

– Что вы, одной в потемках… Попробуйте через Спасовку, – сказала Мальвина. – На Спасовку я дорогу покажу, а там спросите…

Иван сел в кабину, запустил мотор. Стал разворачиваться. Щебенка заскрипела, затрещала под колесами.

– Это совсем не мой участок, никогда я сюда не ездил, ничего тут не знаю… Указателей нигде нет, как с шоссе свернул, так и пошла путаница. Спросишь, один так говорит, в одну сторону посылает, другой – в другую… Старика одного послушал – на какой-то хутор заехал, а там вообще ни души. Избы брошенные, заколоченные.

– Богдановка?

– Откуда я знаю, там не написано.

– Это Богдановка, – догадалась Мальвина. – Там всего четыре семьи оставалось. На центральную усадьбу переселились.

«Газик» развернулся. Сумрак на земле уже загустел, дорога едва просматривалась. Иван включил фары. Желтое пятно света легло впереди, высветило зелень травы и большие репейные кусты по сторонам дороги.

Вдруг Иван что-то почувствовал, резко затормозил. Открыл дверцу, свесившись, посмотрел назад.

– Тьфу, мать твою!

– Что случилось? – встревожилась его тревогой Мальвина.

– Еще и это! Как назло! Прокол, вот что. Понакидали тут проволоки, железок!

Он выскочил из машины, в сердцах пнул что-то ногой. Мальвина тоже сошла на землю.

Заднее левое колесо осело, промяв спустившуюся покрышку.

– Надо же! И запаска у меня едва держит, латаная. Десять километров проедешь – и спустит. Вот черт! Нет, это мне за дело, – сказал он с чувством. – Чтоб лопухом не был. Федькин участок, ему и ехать. Он, паразит, отвертелся, а я – как же, сознательный, прыть свою надо показать!..

Он стащил с себя куртку, бросил на сиденье, вынул из машины домкрат, коробку, стоявшую под ногами Мальвины. В ней, правда, оказались гаечные ключи разных размеров, отвертки, молоток, пассатижи. Включил переносную лампу на длинном шнуре, сунул Мальвине:

– Свети!

Быстро и ловко подняв домкратом машину, он стал отвинчивать на колесе крепежные гайки.

Держа в руках лампу, Мальвина присела рядом с Иваном на корточки.

Плечи у него были широкие, бугры мускулов выпукло ходили под тельняшкой. Руки двигались мастеровито, уверенно.