Бородинское поле

Шевцов Иван Михайлович

местность перед передним краем.
– И что же? Вы ставите на

их пути мины. А там, на дороге? Там они пустят тяжелые танки.

– Тяжелое мы встретим тяжелым, товарищ командующий.

Закладываем фугасы большой мощности. По триста - пятьсот

килограммов.

Говоров покачал головой, спросил:

– А не много?

– Я думаю, в самый раз.

Затем они пошли вдоль проволоки и вышли к лесу. Там

перед передним краем бойцы сооружали сплошной

длинный

вал из сухого леса и хвороста. Всеми работами руководил

начальник химической службы Бригвадзе. Неутомимый,

крикливый, он носился из конца в конец, поторапливал,

подсказывал, помогал укладывать дрова. Говоров уже был

посвящен в задумку начхима, или, как еще говорили, "фокус

Бригвадзе", теперь хотел на месте посмотреть, как выглядит

этот необычный оборонительный вал, который при

приближении врага должен превратиться в огненный. Замысел

начхима командарму понравился, хотя и были некоторые

сомнения.

– Вы уверены, что ваш фокус удастся?
– спросил Говоров

начальника химической службы.

– За огонь ручаюсь, товарищ командующий, - ответил

Бригвадзе и прибавил не без гордости: - Фейерверк получится

грандиозный.

– Фейерверк - это зрелище, - заметил Говоров.
– А нам

нужны ощутимые результаты.

– Будут результаты, товарищ командующий, - снова, с еще

большей убежденностью заверил Бригвадзе. - Как не быть,

когда у нас огонь. А с огнем шутки плохи.

– Смотрите, начхим, сами не обожгитесь, - сказал

Говоров, уходя.
– А теперь к артиллеристам.

Полосухин весело кивнул: он знал, что еще не было

случая, чтобы командарм, будучи на передовой, не заглянул к

артиллеристам, которые на всю жизнь оставались для него

кровными братьями. Он направился не в штаб полка и не на

КП, а прямо на огневые позиции батареи, которые обнаружил,

подойдя к ним менее чем на сто метров. Его встретил Думчев,

доложил.

– Молодцы, умеете маскироваться, - похвалил

командарм, рассматривая не столько окрашенные белилами

орудия, сколько белую сетку, наброшенную поверх позиций.

Кивнул на сетку: - Выручает?

– Пока что надежно, товарищ генерал, - ответил Думчев,

щуря улыбчивые глазки.
– Летают над нами, а обнаружить не

могут. А для нас самолеты - враг номер один, потому как

против них мы совсем беззащитны.

– Что ж, хорошая маскировка это и есть самая надежная

защита, - сказал довольный командарм и подумал: "Зенитных

пушек мало, да и те, что есть, используются как

противотанковые". Они направились

в сторону деревни, где их

поджидал вездеход. Навстречу им в легком возке спешили

Макаров и Брусничкин.

– Командир и комиссар полка, - объявил Полосухин

генералу.

Говоров выслушал доклад Глеба, поздоровался, сказал:

– С маскировкой вы хорошо придумали. Выходит, и у вас

есть свой изобретатель вроде Бригвадзе. - Он имел в виду

маскировочную сетку, сделанную из бывших в употреблении

бинтов, негодных маскхалатов и ваты.

– Только фамилия нашего изобретателя - Фролова

Александра Васильевна, санинструктор, - сообщил

Брусничкин.

– Передайте ей мою благодарность, - сказал командарм и

хмурился. Лицо его сделалось суровым и мрачным. - А вот

потери в матчасти у вас, товарищ Макаров, недопустимы.

Несмотря на хорошую маскировку. Почему?

– Товарищ командующий, будь у нас хоть сколько-нибудь

достаточное стрелковое прикрытие, мы могли б избежать этих

потерь. Фашистские автоматчики нас больно жалят, - волнуясь,

ответил Глеб.

Говоров метнул строгий взгляд на Полосухина, и комдив

немедля отозвался на этот недвусмысленный взгляд:

– Товарищ командующий, у нас совершенно нечем

прикрыть артиллерию. Есть роты, в которых осталось по

двадцать человек, - оправдываясь, быстро заговорил

Полосухин.

– Виктор Иванович!
– Говоров остановил его жестом руки.

– В таких случаях надо всегда видеть главное. Кто для нас

самый опасный враг в настоящее время? Пехота, авиация,

артиллерия или танки?

– Танки, конечно, - покорно отозвался Полосухин.

– И наше спасение от них - артиллерия. Согласен?

– Согласен, товарищ командующий.

– А коль согласен, то делай вывод: беречь артиллерию

пуще всего, создать ей условия для самого эффективного огня.

А вы что делаете? Оставляете батареи без стрелкового

прикрытия. И еще ищите оправдания: нечем прикрыть,

двадцать штыков в роте. И меньше будет. А воевать надо. И

побеждать надо. Остановили же мы его, выдохся. Но не сдох.

Готовится к новому прыжку. И мы готовимся. Снова основная

тяжесть битвы ляжет на артиллерию и танки. Танков у нас

мало, вы это знаете. Как Суворов говорил? Воюют не числом,

а умением. Ведь вот лес, наш родной лес, верный защитник и

союзник наш. А мы всегда и везде на полную мощь пользуемся

его услугами? Нет.

Он замолчал, и в этой паузе вдруг заговорил Брусничкин: