Бородинское поле
Шрифт:
Пошел мелкий дождь, стылый, неприятный.
– Дождь перед разлукой - это к удаче, - сказала Варя.
И от слов ее у Олега что-то теплое разлилось в душе.
– К удаче, Варенька. Будем верить в нашу удачу.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вечером 4 октября генерал Гудериан праздновал победу.
В жизни так уж повелось: каждая большая удача, а тем паче
победа, требует торжественного венца. Радость в одиночку - не
радость. Она просится
окрылена славой.
У Гудериана было преотличное настроение - он имел
достаточно оснований для торжества. Шутка ли, после
успешного прорыва Брянского фронта вчера, то есть 3 октября,
его танки почти без боя и без потерь заняли областной центр
России город Орел. Такое событие грешно было не отметить
хорошим ужином в кругу друзей и сподвижников. И ужин был
устроен для узкого круга высших офицеров, подчиненных
командующему 2-й танковой армией.
Сегодня Гудериану звонил фюрер, поздравлял и
благодарил. Он сказал, что восхищен успехами 2-й армии.
Между прочим Гитлер сообщил Гудериану, хотя тот уже знал,
что началось генеральное наступление на Москву с запада и
северо-запада. Это означало, что танковые группы Гота и
Гёпнера, а также полевая армия Клюге ринулись на советскую
столицу. Гитлер сказал: перешли в наступление войска на
главном направлении. Эта фраза вызвала ироническую
гримасу на лице Гудериана. Выходит, он, Гудериан, не на
главном направлении. Ему приказано развивать удар на город
Горький, чтобы отрезать Красную Армию от восточных
коммуникаций. Если это удастся, то русские окажутся в котле.
Он, Гудериан, не уверен, что такой вариант наиболее
целесообразен. Зачем удлинять путь и терять лишнее время в
бескрайних просторах России, тем более что наступает
осенняя распутица? А не лучше ли покороче - повернуть сразу
на север и, захватив с ходу Тулу, ворваться в Москву с юга на
плечах отступающих русских? Перед армией Гудериана, по
данным разведки, нет сколько-нибудь серьезного противника,
если не считать нескольких стрелковых частей, которыми
командует какой-то генерал-майор Лелюшенко. Не тот ли, что
работал в Автобронетанковом управлении? Возможно, хотя
никаких советских танков от Орла до самой Москвы разведка
не обнаружила. Значит, с юга путь на Москву открыт, и еще
неизвестно, господин фон Бок, где будет главное, а где
вспомогательное направление в битве за советскую столицу. И
пока господа Гёпнер и Клюге будут стучаться в западные
ворота, он, Гудериан, взломает танковым
первым войдет в Москву. И это будет вполне справедливо. Это
его, Гудериана, танки прошли триумфальным маршем по
дорогам Польши и Франции. Правда, в России ему пришлось
понести серьезные потери в людях и боевых машинах, но
несравненно меньше тех, которые понес Клюге от генерала
Жукова в боях за какую-то ничтожную Ельню. Зато взятием
Орла он компенсировал все предыдущие свои потери. Фюрер
восхищен. Должно быть, об этом известно его
непосредственному начальнику фельдмаршалу Боку. Недаром
же он срочно прислал в Орел своего приближенного -
командира танковой дивизии генерал-майора Штейнборна.
Дивизия Штейнборна находилась сейчас в резерве
командующего группой армий "Центр" и предназначалась для
завершающей операции по взятию Москвы. Именно ей
надлежало войти в Кремль. Последнего Гудериан не знал.
Штейнборна он не любил, считал его самонадеянным
выскочкой, придворным пенкоснимателем.
Немцы хозяйничали в занятом ими Орле. Улицы
большого
города
были
запружены
танками,
бронетранспортерами, грузовиками, орудиями, легковыми
автомашинами, санитарными и штабными фургонами. Весь
день шел грабеж магазинов, складов и государственных
учреждений. Город был захвачен внезапно, не все успели
эвакуировать, и немцам кое-что досталось из продовольствия
и промышленных товаров.
Гудериан распорядился, чтобы на торжественном ужине к
столу подавалось все русское, трофейное. Стол был накрыт на
двенадцать персон. Жареный поросенок, индейка, цыплята,
лососина, семга, осетрина - все это уходило на второй план и
затмевалось блюдами, в которых аппетитно сверкали тучные
горки зернистой, паюсной и кетовой икры. И среди разных
изысканных блюд, приготовленных личным поваром
Гудериана, возвышались бутылки различных марок вин и
коньяков. Советское шампанское и московская водка
пользовались за этим торжественным столом особым
вниманием. Наверное, в самих названиях "советское" и
"московская" господам генералам виделся глубокий
символический смысл... Москва, советская Москва! До нее
теперь, казалось, рукой подать. Еще один нажим, одно усилие,
еще несколько вот таких же бросков, как на Орел, и она,