Бородинское поле
Шрифт:
Поджидая Олега, Глеб Трофимович рассматривал
Кремль, возвышающуюся над ним колокольню Ивана
Великого, площадь, заполненную людьми, словом, весь
ансамбль центра столицы, и в душе его зарождалось что-то
высокое и горделивое. И это не первый раз - всегда так. Он
вспомнил, как осенью сорок первого, после выхода из
госпиталя и перед отъездом на фронт, приходил на Красную
площадь с сыном Святославом. Как давно это было! Теперь
генерал-майор
мирный труд Отечества. Пишет редко.
Олег появился неожиданно со стороны улицы
Куйбышева, а Глеб ожидал его со стороны улицы 25 Октября.
Протянул Глебу руку, шутливо сказал, переводя дыхание от
быстрой ходьбы:
– Слушаю, товарищ генерал. Давно ждешь?
И Глеб коротко изложил существо дела. В президиум
Общества по охране памятников поступил тревожный сигнал.
Якобы есть проект реконструкции центра столицы, начиная от
ГУМа и до площади Дзержинского, и якобы по этому проекту
все здания, расположенные между улицами 25 Октября и
Куйбышева, подлежат сносу. Выслушав Глеба Трофимовича,
Олег сказал:
– Абсурд. Совершеннейшая глупость. Но вопрос о
реконструкции участка, прилегающего к Красной площади в
районах улиц Разина, Двадцать пятого Октября и Куйбышева,
давно назрел. Здесь стало тесно, днем в районе ГУМа
создается невероятная толчея. Тебе это хорошо известно. К
ГУМу невозможно подъехать на машине, будь то такси или
собственная. Улица Двадцать пятого Октября с утра и до
вечера запружена людским потоком. Люди идут на Красную
площадь, идут в ГУМ. Это естественно. С каждым годом
людской поток будет расти. Нужно что-то делать. Что именно?
Если тебя интересует, я, как архитектор, могу изложить свою
точку зрения. Предлагался тоннель под Красной площадью от
Москворецкого моста до Исторического музея. Лично я не вижу
в этом необходимости. Предлагалось убрать из здания ГУМа
магазин и приспособить его под выставочный павильон или
что-то другое в этом роде. По-моему, это тоже не надо делать.
ГУМ должен оставаться магазином. Но первую линию, которая
ближе к Красной площади, следовало бы приспособить под
кафе различного профиля без спиртных напитков.
Изолировать эту линию от других, магазинных, открыть в нее
парадный вход. И тогда не торчали бы на Красную площадь из
витрин вот эти говяжьи туши и сардельки, дамские сорочки и
спортивные костюмы. Решена была бы проблема питания для
приезжих и туристов, которых особенно много в центре. Это во-
первых. А во-вторых...
сторону ГУМа.
Проталкиваясь сквозь толпу, они вышли в проезд
Сапунова, узкий, тесный, на всю длину ГУМа. Один его конец
начинался здесь, на улице 25 Октября, другой выходил на
улицу Куйбышева. Глядя на северную сторону проезда, где
теснились старые, ветхие, разномастные двух- и трехэтажные
здания, хаотично и плотно прижавшиеся друг к другу, до краев
переполненные различными конторами, учреждениями,
ведомствами, мастерскими, - их запыленные разнокалиберные
окна уныло и бесстрастно смотрели в тесный от людей и
автомашин проулок, в который из ГУМа валом валил народ со
свертками, колясками, детскими автомобилями, стиральными
машинами и прочими покупками, Олег продолжал:
– Весь этот купеческий хаос, всю эту рухлядь, не
имеющую ни исторической, ни архитектурной, ни
материальной ценности, нужно снести. Весь квартал до
Куйбышевского проезда. Сохранить здесь нужно лишь два
здания: собор Благовещения - памятник архитектуры
семнадцатого века - и здание телефонной станции.
Они дошли до Куйбышевского проезда, повернули
вправо, мимо телефонной станции и собора Благовещения.
Олег все продолжал:
– И тогда представляешь, как можно организовать
освободившуюся площадь? Ближе к ГУМу - стоянка для
автотранспорта, а здесь создать зеленый сквер, фонтан.
Откроется архитектура прекрасного здания ГУМа, храм
Благовещения будет смотреться со всех сторон. И вообще весь
этот район наполнится воздухом, исчезнет толчея.
Дойдя до улицы Куйбышева, они повернули вправо, в
сторону Красной площади, и Олег, указывая на красивое
здание старого гостиного двора с большими окнами, говорил:
– Памятник архитектуры девятнадцатого века. Его нужно
не только сохранить, но и привести в порядок, вернуть ему
первоначальный вид, убрать из него множество всевозможных
контор и конторок, где чиновный люд перекраивал парадные
залы по своей надобности фанерными и тесовыми
перегородками, устраивал свои гнезда-кабинеты. Его можно
использовать под культурное заведение, ну, скажем, Дом
художника. Очистить и благоустроить его просторный двор,
озеленить. И вот тогда эта часть центра Москвы примет
строгий, торжественный и нарядный вид.
Обойдя весь квартал-квадрат, они уже с другого конца
подошли к проезду Сапунова. Глеб Трофимович остановился