Боярышня Евдокия 4

Меллер Юлия Викторовна

Сам Товарков был влиятельным боярином из известного рода. Когда-то его дед получил прозвище Пушка и сражался на Куликовом поле в качестве артиллериста. Как уж он там проявил себя, Дуня не интересовалась, но его внука боярина Ивана Федоровича Товаркова хорошо знала.

Князь отправлял его послом, когда где-то складывалась сложная ситуация. А теперь вот его племянник едет с нею в Дмитров. Дуня не знала, что думать, а вот её дед смекнул, что Товарков подсовывает ей жениха.

— Против самого Ивана Фёдоровича ничего не скажу, — начал он разговор, — но ты должна знать,

что ни один из его братьев не получил боярского чина, что уж говорить об их детях. Так что этот Юрята Гусев тебе не ровня.

— И все же, они на что-то надеются? — обеспокоенно заметила она.

— Так все всегда на что-то надеются, — философски заметил Еремей. — Род старый, известный. Люди всё ещё помнят Гаврилу Алексича, что бился с князем Александром в Невской битве, а он пращур этого рода.

— Ого!

— Да … Таким родичем можно гордиться. Но не только он славен. Потомок Гаврилы Алексича боярин Пушка прославился на Куликовом поле. Ну и сам Иван Фёдорович тоже фигура, а вот его родня… — дед замолчал, подыскивая нужное слово, но внучка дожидаться не стала :

— Ясно, — угрюмо кивнула она, досадуя, что ей назначили такого непонятного сопровождающего.

— Ты погоди судить, — погрозил ей пальцем Еремей. — Князь не одобрил бы никчемного воина, а у Товаркова много родни, и из всех он наверняка выбрал лучшего.

— Но?

— Но себя блюди! — предостерёг её дед. — Сама говорила, что замуж не торопишься.

— И повторю! — твёрдо ответила Дуня.

Боярин удовлетворенно кивнул, а она стала думать, как ей вести себя с навязанным племянником Товаркова. Если он её молчаливая дуэнья, то это одно ; а если служивый решит ею командовать, то ей вроде как невместно его слушать. Но в то же время у неё нет опыта руководства в дороге. А с нею едет ещё княжий отряд со своим старшим. И не стоит забывать о Гришане с его воями, и о брате с пестуном … Все считают себя начальниками, упуская из виду, что главная-то она!

Досадуя на всех, Дуня крепко обняла отца, которого теперь нескоро увидит, и тихо спросила:

— Серчаешь на меня?

Вячеслав не переспрашивал, за что он мог осерчать на неё.

— Я горжусь своим поручением, доченька, — так же тихо ответил ей.

— Батюшка, у меня есть к тебе просьба. Будешь в Каффе, найди храм иконы Иверской богоматери, передай весть служителям, что однажды к ним из дальних земель придёт человек и должно оказать ему помощь. Его имя Афанасий Никитин, — волнуясь, Дуня протянула отцу пояс с зашитыми внутрь монетками.

— Никогда не слышал о нём, — нахмурился Вячеслав, удивленный необычной просьбой дочери, но пояс взял. Вышивка на нём была неказистая, особенно нехорошо смотрелось послание: «Руки прочь, тать! Я тебя запомнила и слежу за тобой!» Вячеслав сумел прочесть обращение к злодею не с первого раза и надеялся, что больше никто этого не прочтет. Благодарно прижав пояс к груди, он улыбнулся дочке, приготовившись слушать её просьбу.

— Это тверской купец, — прошептала Дуня, чтобы дед не услышал.

— Дуняша… — её отец растерялся, но увидев

волнение дочки, улыбнулся и спросил: — Что за дальние страны? Неужто сей купец в Персии побывал?

— Он ходил за три моря в Индию. Эту страну все ищут, а он первым нашел её.

— Вот оно что, — уловив Дуняшкины слова про три моря, Вячеслав попытался представить, куда же купца занесло. — Тверич, значит, — потерев подбородок, пробормотал он, всё ещё не понимая беспокойства дочери.

— Батюшка, неважно, из какого он города и княжества! Он русич, побывавший в стране чудес, — повторила она. — Его необходимо сберечь!

До Вячеслава только сейчас дошло, о каких землях идет речь, и он внимательнее стал слушать Дуняшу, а она протянула ему кожаный конверт, поясняя:

— Возьми записи нашей Катерины. Она уверена, что Афанасия придётся поить отварами, потому что мы непривычны к жарким странам, к их пище и тамошним кусачим насекомым, которые вредят нашим телам.

— Хм, но откуда ты все это знаешь? — Вячеслав обеспокоенно посмотрел на неё.

Тяжко вздохнув из-за того, что придётся врать, Дуня быстро зашептала:

— Бабушка Анастасия, когда была на Машиной свадьбе, сказала, что новая монашка у них появилась, а у ней родня из Никитиных… в общем, неважно. Ушёл тверской купец четыре года тому назад, и было видение у его родственницы, что пора ждать его обратно.

Вячеслав оглянулся на отца, ревниво смотревшего на то, как Дуняшка с ним секретничает и жалея, что нет времени расспросить дочь подробнее, чмокнул её в нос и молвил:

— В стране чудес, говоришь, он побывал… и теперь возвращается домой… — Вячеслав решил принять на веру слова дочери и решал, права ли она, считая тверича важным человеком для всей Руси.

Он вспомнил, как мечтательно иноземцы рассуждали о возможности добраться до загадочной страны, где специи стоят не дороже репы, а драгоценные камни валяются под ногами. Мореплаватели грезят туда добраться, но до сих пор ни у кого не получилось.

— Иноземцы лопнут от зависти, коли узнают, что русич нашёл дорогу в страну чудес! — Вячеслав уже не сомневался, что князю этот Никитин необходим. — Дочка, поведал бы мне обо всем кто другой, то я не поверил бы, но тебе до всего есть дело и только ты удивительным образом оказываешься права. Исполню в точности твою просьбу, — приподнимая тяжёлый пояс, он заговорщически ей подмигнул: — Коли тверич появится в храме, то его примут с распростертыми объятиями и лечить будут столько, сколько надо, а после в дорогу снарядят.

Дуня благодарно кивнула и крепко обняла отца :

— Береги себя, я тебя очень люблю!

— Я тоже тебя люблю, доченька.

Боярышня отпустила отца, и он раскрыл объятия для Ванюшки. С ним они тоже пошептались. Дед уже начал сердиться задержкой, но напутствовал бодро:

— Смотри у меня там! — погрозил он внучке, но увидев, как на лице внука расплылась хитрая улыбка, обратился к нему: — Ванька, и ты смотри!

Ванюшка важно кивнул, но тут же запустил яблочным огрызком в прохаживающегося по двору петуха. Еремей сплюнул и попросил Ванюшкиного мальца: