Брак по расчету
Шрифт:
– Тебя в детстве туда никогда не водили…
– Поэтому ты принесла парк аттракционов в Денби.
– Именно, – удовлетворенно кивает Джемма.
– И ты хочешь сказать, что придумала это в последнюю минуту?
– Не в минуту, но в последние пять дней.
– Я польщен. Ты так старалась ради меня.
– Да, но мне, конечно, помогали мои родители, и Сесиль, и Ланс, и Дельфина!
– Моя мама? – Она бы такое точно не одобрила.
– Да, если бы она не уехала в Бат, я бы не смогла все это устроить, –
Я снова изумленно оглядываюсь.
– Так чего же мы ждем, пора на карусель?
– Или на колесо? – предлагает она.
– Ты иди занимай очередь, а я пойду за попкорном.
– Я никогда не видел Денби-холл с этого ракурса. – Я рассматриваю поместье, когда кресло поднимается до самой верхней точки колеса.
– Тебе повезло родиться среди тех, чей уровень жизни выше обычных людей. Ты живешь в замке с большим парком, который принадлежит только тебе, тебя окружает роскошь и произведения искусств, – перечисляет она.
– Джемма, а у тебя есть семья, которая тебя любит. А я даже в самых радужных мечтах не смог бы представить, как мои родители спустя тридцать лет брака катаются на карусели с лошадками и держатся за руки.
– А еще мой папа выиграл медвежонка маме в тире.
– И даже выигрывают медвежонка, – добавляю я.
– Ну, что скажешь? Этот день рождения тебе нравится?
– У меня никогда не было такого праздника, и да, согласен с тем, что сказал Харринг: это круто.
– Я должна тебя поблагодарить, – говорит она негромко.
– За что же? Ты все сама сделала!
– За своих родителей. Я знаю, что это ты их сюда пригласил.
Я же им четко сказал, что это секрет.
– Они не должны были тебе рассказывать.
– У папы была высокая температура после того, как он ездил искать Вестфалию. У него вырвалось.
– Я не мог допустить, чтобы твои родители остались без крыши над головой. В конце концов, ты своим наследством спасла Денби-холл, – впервые признаю я вслух перед ней.
– Ты согласился жениться на мне. Если бы не твоя голубая кровь, я бы и фунта из наследства не увидела и до сих пор бы гримировала актеров из мюзикла во второсортном театре.
– Мир? – предлагаю я, поднимая свой стакан с попкорном.
– Мир. – Она повторяет жест – как тост за наше перемирие.
– За все это я как минимум тоже должен выиграть тебе медвежонка.
49
Джемма
Прелесть поездок к Сесиль в том, что никто не нудит (см.: Эшфорд) и не лезет не в свои дела (см.: Дельфина).
Здесь я наслаждаюсь абсолютной свободой и не должна ни принимать неудобные позы, ни ограничивать себя в движениях или жестах в соответствии с этикетом.
Мы сидим во внутреннем дворике, и я блаженно растянулась на одном из круговых диванов-шезлонгов.
– Как бы мне хотелось, чтобы такие моменты длились вечно, – вздыхаю я.
– Можем устраивать их, когда захочешь. Хоть каждый день.
– Да, но между каждым таким чаем и следующим все равно ужасные светские вечера. Это просто пытка – словно я каждый раз экзамен сдаю, слышу смешки за спиной, ловлю неодобрительные взгляды, – фыркаю я. – Я сделала все, что могла: прочитала всю Джейн Остин! Ну же, спроси меня! Спроси что угодно!
– Нет нужды, видно, что ты поработала над собой.
– И подумать только, что все случилось совершенно непреднамеренно! Началось с фильма, но потом я так увлеклась, что хотелось узнавать больше и больше, и мне стало любопытно познакомиться с новой историей.
– Видишь? А пару месяцев назад слово «непреднамеренно» ты бы ни за что не использовала, – замечает Сесиль, поправляя солнечные очки.
– Этого недостаточно, – огорченно возражаю я. – Я всегда делаю слишком много или слишком мало, я будто Дон Кихот, который сражается с ветряными мельницами.
– Дамы и господа, цитаты из книг продолжаются! – подначивает меня Сесиль.
– Видишь? И ты туда же! Смеешься надо мной. Как будто даже для тебя тот факт, что я читаю, что меня интересуют темы, о которых я раньше не знала, – это что-то невероятное, – жалуюсь я.
Сесиль вдруг поспешно встает и оглядывается, словно ищет что-то.
– Все хорошо? – с подозрением уточняю я.
– Да-да, я знаю, что сделать, чтобы объяснить тебе, почему так, но сначала нужно придумать подходящий пример.
– А просто своими словами нельзя?
– Сиди здесь, скоро вернусь! – И с этими словами Сесиль, схватив тележку с напитками, исчезает за служебной дверью. И вскоре возвращается, спрятав руки за спиной. Сначала вытягивает одну руку, в которой держит скомканную газету, внутри которой – практически сплющенный пончик с растрескавшейся глазурью и лезущим отовсюду кремом.
– Чего ты от меня хочешь? – спрашиваю ее я.
– Бинье с кремом шантильи, сливками, глазурью и карамелью.
Я скептически смотрю на Сесиль.
Теперь она протягивает мне вторую руку, в которой держит очень красивое блюдце из лиможского фарфора. Изысканно декорированное, с маленькой серебряной вилочкой.
В центре лежит тот же самый пончик, целый, золотистый, с роскошным слоем крема шантильи, ровными башенками взбитых сливок и крохотными блестящими капельками карамели. На блюдце даже маргаритка есть, только что сорванная.