Брак с летальным исходом
Шрифт:
— Нужно обхватить чинай двумя руками, моя лилия.
Мгновение я медлила. Хотелось оттолкнуть прижимавшегося ко мне сзади мужчину, но я не могла шевельнуться. Сил хватало лишь на то чтобы как можно дольше не поддаваться чарующему низкому голосу, обещавшему за подчинение блаженное забытье и беспамятство.
Не дождавшись реакции, он обхватил ладонями мои дрожащие пальцы и прижал к странной чашке, которую называл чинаем. Жар, исходящий от мужчины, обжигал сильнее глиняных боков. Кожа под сильными пальцами горела.
— Попробуй, я уверен, тебе понравится.
Он помог мне поднести
Горячие губы мужчины прикоснулись к мочке моего уха, а руки вновь обхватили мои ладони, лишая всяческой способности к сопротивлению.
— Распробуй, как следует, моя лилия, — прозвучало скорее приказом, чем просьбой.
Я покорно сделала новый глоток, а за ним еще и еще. Ароматный пар обволакивал. Казалось, будто с каждой каплей пряного чая вытекала из тела воля, оставляя лишь пустоту и жар, что исходил от прижимавшегося ко мне мужчины. Словно яд, разливавшийся по крови с каждым гулким толчком сердца о ребра.
— Нравится?
— Да, — тихо ответила я. Где-то внутри часть меня кричала, отчаянно желая вырваться, прекратить, не допустить всего того, что мужчина, чьего лица я никогда не видела, делал со мной. Но тело отказывалось слушаться. Тело слышало лишь хриплый шепот, выгибалось под умелыми прикосновениями, от которых болезненно и сладко тянуло низ живота.
Я не заметила, как чинай исчез из моих рук, вновь оказавшись на столе рядом с блюдцем, на котором лежали специи. Ловкие пальцы расстегнули одну за другой пуговки рубашки, а после потянули тонкую ткань вниз, и я завела руки за спину, помогая мужчине освободить меня от лишней одежды. Зашуршала задираемая вверх юбка. Ладонь скользнула по внутренней стороне бедра. Повинуясь невысказанному приказу, я чуть развела ноги.
Мужчина мягко, но настойчиво надавил мне между лопаток, наклоняя меня так низко, что я почти касалась лицом стола. Я видела, как от моих хриплых, прерывистых выдохов в такт движениям его пальцев, по поверхности недопитого чая пробегала легкая рябь. Блюдце со специями оказалось прямо под самым носом, я практически дышала ими. От сильного пряного запаха кружилась голова.
Ладони мужчины легли на мои обнаженные бедра. Что-то твердое и горячее уперлось между ног, и в следующий миг он вошел в меня, глубоко и резко, и это было больно, безумно больно. Внутренности скрутило в тугой узел, я всхлипнула, чересчур резко, отчего нос моментально заполнился жгучими специями. Я зашлась надсадным кашлем. Скованное чужой волей тело слушалось с трудом, но страх задохнуться оказался сильнее, и я дернулась, вцепившись в скатерть, роняя блюдце, расплескивая чай.
Перед глазами на белоснежной поверхности расплывалось тёмное пятно. Кап, кап — две прозрачных капли разбавили медового цвета лужицу. Я поняла, что плачу.
Слезы и специи словно бы отрезвили меня. Я почувствовала, что вновь владею своим телом, хотя бы отчасти. Стараясь не думать о мужчине сзади и его мерных толчках, я слепо зашарила ладонями по
— Тише, — мужчина погладил меня по спине. — Вот так. Тебе понравится.
От мягких ласкающих прикосновений сознание вновь начал заволакивать туман. Боль отступила, его движения отзывались в теле волнами удовольствия. Я выгнулась, подаваясь ближе к нему, млея от умелых пальцев, порхающих по возбужденной коже.
«Нет!» — пронеслось в голове точно вспышка. — «Не хочу! Только не снова, не
так!»
Пальцы, сомкнувшиеся вокруг ручки ножа, свело судорогой. Я понимала, ясно и четко, что не смогла бы ударить мужчину сзади, оттолкнуть от себя. Не сейчас, не в таком состоянии. Где-то внутри зрела твердая уверенность: он намного сильнее меня, он может сотворить со мной все, что угодно. Может убить или приказать мне умереть, и я не смогу сделать ничего, чтобы защититься.
И поэтому я сделала то единственное, что, как мне казалось, могло хоть немного привести меня в чувство, затушить подавляющий волю жар, текущий по венам.
Я занесла нож и что есть силы полоснула себя по запястью.
Кровь брызнула на скатерть.
Руки, до этого ласкавшие бедра и грудь, пребольно вцепились в волосы, рывком поднимая меня от стола. Резкий удар выбил нож из враз ослабевших пальцев.
Но зато я словно вернула себе себя. Сладостное марево спало, возвращая боль, озноб, ужас. Сознание прояснилось.
• Что ты делаешь?! — в голосе мужчины не было больше ни капли волнующей бархатистости — только раздражение и злость. Он выскользнул из меня и, впившись пальцами в плечи, развернул лицом к себе. Сжал поврежденное запястье, пытаясь остановить кровь. Я подняла голову, желая, наконец, разглядеть его лицо, но от слез перед глазами все расплывалось.
Он что-то говорил, но слова раздавались как сквозь вату. Тряхнул, словно безвольную куклу — так, что клацнули зубы. Собрав последние силы и проморгав слёзы, я все же сумела посмотреть на него.
В первое мгновение я не узнала человека, которого видела сейчас перед собой. Но разум кольнуло осознание: не тот. Мужчина, чьего лица мне так никогда и не удалось увидеть, остался там, за чертой сна, в глубоко захороненных воспоминаниях. А здесь, наяву, в моей комнате за плечи тряс меня лорд Кастанелло.
— Придите уже в чувство, миледи, и объясните мне, наконец, что вы сделали сегодня ночью?
Я непонимающе заморгала, пытаясь вырваться из липкой паутины кошмарного сна. Мне стоило больших трудов осознать, что я не стою посреди огромной пустой залы, перепачканная собственной кровью. И надо мной, лежавшей в постели, склонился не неизвестный мужчина, а лорд Кастанелло в тонких перчатках, гладкую кожу которых я ощущала на оголенных плечах. Мои ладони упирались ему в грудь, скрытую плотной тканью серого костюма, то ли в попытке оттолкнуть, то ли чтобы притянуть к себе, спасаясь от нахлынувшего кошмара.