Брак с правом на счастье
Шрифт:
Я нe могла сказать «нет». Все, даже сам Майло, знали, что это было бы ложью.
– Да, - выдохнула я, сдаваясь.
– Правда.
– Но…
Прежде, чем я успела открыть рот, господин обвинитель задал следующий вопрос.
– Верили ли вы, что ваш супруг вредит кому-то в сторожке?
– Да.
– Правда.
– Но вы сами знаете…
– Действительно ли на территории поместья располагалась нелегальная лаборатория по изготовлению запрещенных зелий?
Горло сдавило от подступающих слез.
– Да, но…
– Правда.
– Я протестую! Обвинение не дает моей
– Зачем? – старший обвинитель положил на стол судье пухлую папку с оттисками магических реплик. – Результаты обыска в поместье лорда Кастанелло и заключение судебного лекаря, который проводил осмотр ребенка, говорят сами за себя.
Судья тщательно просмотрел каждый лист и со вздохом отложил бумаги.
– Прoтест отклонен, продолжайте.
– У вашего супруга были причины желать смерти лорду Ранье?
– Нет. Конечно же, нет. Почему вы…
– Ложь.
Майло поднял руку.
– Да, ваша честь, – напряженно прoговорил он, вскакивая с места. – Да. Я признаю, что несколько раз в присутствии супруги позволил себе высказаться излишне резко касательно сложившейся ситуации и участия в ней лорда ранье. Сейчас я очень сожалею об этом. Но я не желал Сайрусу смерти. Поймите, законники увезли из дома моего сына, больного ребенка…
– Об этом мы поговорим чуть позже, подсудимый, - старший обвинитель оборвал слова Майло, и супруг тяжело опустился на скамью.
Законник вновь повернулся ко мне.
– Вас с супругом видели на похоронах лорда Ранье, где вы, миледи, разговаривали с почтенной леди Олейнией Осси, чему есть немало свидетелей, включая присутствующего в зале лорда Освальда Террини, чьи показания мы получили в ходе следствия. Леди Осси, несчастная женщина, уже потерявшая по вашей вине сына, в отчаянии совершила самоубийство, сбросившись с башни. Правда ли, что вы угрожали ей, миледи? Вы требовали от нее взять на себя вину за смерть лорда Ранье?
– Протестую. Защита не знала, что такие материалы есть в деле.
– Протест отклонен.
Лорд Сантанильо пристально посмотрел на меня. Во взгляде его кипела сдерживаемая ярость.
Я ощутила острое запоздалое раскаяние. В тот день произошло слишком много всего – поездка к господину Кауфману, внезапная смерть леди Осси, встреча с Дарреном и тот почти поцелуй в гостиной – что я совершенно забыла рассказать адвокату о последнем разговоре с леди Олейнией. А после стало уже не до того. Я малодушно понадеялась, что Майло сам поговорит с лордом Сантанильо, но, похоже, супруг тоже не счел нужным поставить друга в известность.
А теперь это аукнулось всем нам.
Старший дознаватель расправил плечи и как будто даже вытянулся.
– Господин адвокат, – едко поинтересовался он, - а вы вообще были в курсе того, что ваши подзащитные сoтворили на похоронах уважаемого главы городского совета? Вы знали, что ваш клиент, находясь в кабинете убитого лорда Ранье, подделал официальное письмо? Скажите, может, вы сами подбивали его на противоправные действия? А это, смею заметить, серьезнейшее преступление. Я имею полное право поставить вопрос об отзыве вашей адвокатской лицензии и лишении вас всех королевских наград, которыми увешена ваша так называемая «Первая адвокатская контора
– Лорд Сантанильо ничего не знал о произошедшем на похoронах! – поспешно выпалила я.
– И о письме…
– Правда.
– Корвус… - в голосе супруга была мука.
– Заткнись, Кастанелло, - вполголoса прошипел адвокат. – Просто заткнись.
– Чтo ж, печально видеть, когда у подсудимых нет доверия к собственному адвокату, - притворно вздохнул законник.
– Что снова возвращает меня к поставленному вопросу о компетентности лорда Сантанильо. Ваша честь…
– Давайте не будем торопиться с выводами, - нахмурился судья.
– Сейчас у нас на рассмотрении совершенно иное дело.
– Миледи, – старший дознаватель обратился ко мне. – В свете всего, что мы только что услышали, у меня возникает необходимость задать вам еще один вопрос. Скажите, использовали ли вы свои ментальные способности, о которых уважаемый суд уже поставлен в известность, чтобы убить человека ради лорда Кастанелло?
Мне показалось, будто я в один момент ослепла и оглохла. Пламя полыхнуло перед глазами – алые искры, сорвавшиеся с камня на перстне, рев пожара, разрушавшего поместье, треск досок под босыми oзябшими ногами. Я и Майло, связанные друг с другом брачной клятвой, старинным обычаем и грубой пеньковой веревкой на потеху толпе. Менталист-убийца и ее злокозненный супруг, направлявший руку преступницы.
Не этого ли добивался старший обвинитель? Не этого ли хотел менталист, так легко играющий чужими жизнями?
– Я… - горло свело спазмом.
– Мы ждем ответа, миледи.
– Я… отказываюсь отвечать.
– Это означает «да»?
– Протестую! – перебил адвокат. – Обвинение подталкивает свидетеля к ответу. Леди Кастанелло имеет право не свидетельствовать против мужа.
– Значит, преступный сговор все-таки…
Стук молотка оборвал слова законника.
– Протест принимается, - отчеканил судья.
– Задавать наводящие вопросы во время ментальной верификации запрещено. Леди Кастанелло, - он повернулся ко мне, - вы мoжете отказаться давать показания. Но вынужден вас уведомить, что согласно законам Иллирии, после отказа и сторона обвинения, и сторона защиты лишаются права задавать вам дальнейшие вопросы. Ваш допрос на этoм закончится, но господин адвокат не получит возможности представить суду ваши показания на рассмотрение.
– Я…
В отчаянии я бросила взгляд на лорда Сантанильо. Мои показания были важны для линии защиты и, отказавшись говорить, я вынуждала адвоката перестраивать на ходу весь процесс. А ведь нам нужно было вытащить Даррена, вопрос с мальчиком все ещё был не поднят…
Но что я могла сделать, если ответ отправит нас с Майло на костер прямо из зала суда?
Все складывалось худшим образом. Формулировка вопроса не оставляла мне ни шанса сказать «нет», не получив в ответ безразличное «ложь». Потому что да, это и было ложью. Моя ментальная магия привела к гибели Руджеро Бренци, и даже если бы я знала, насколько разрушительным окажется воздействие, я без колебаний сделала бы это снова. Жизнь Майло висела на волоске, я должна была вернуться в поместье любой ценой. И я вернулась ради того, чтобы спасти его. Ради него.