Брат берсерка
Шрифт:
– Доброе утро.
А следом осознала, что следовало сказать «добрый день». Все-таки утро уже миновало.
– Доброе, дротнинг, – не моргнув глазом, отозвались стражники.
Забава посмотрела на того, кто был постарше, попросила:
– Найди для меня Кейлева, Хавгрим. Хочу поговорить с отцом.
– В это время его нужно искать у дальних кладовых, дротнинг, - объявил тот. – Но на всякий случай… Ёрунд, сбегай-ка на кухню. Если он там, окликнешь, пока мы далеко не ушли.
Кейлев действительно отыскался
Забава шагнула было к лесенке, ведущей вниз, но путь ей преградил один из воинов.
– Сначала я, дротнинг. Подам руку, тогда спустишься. А то ещё расшибешься, поскользнувшись на ступеньке…
– Спасибо, – пробормотала Забава.
Словно не баба, а кувшин из хрупкой глины, мелькнуло вдруг у неё.
Она послушно оперлась на поданную ей руку, спустилась в кладовую. Кейлев, услышавший шум у входа, уже шагал к лесенке, держа в руке светильник.
И у Забавы стало чуть легче на сердце, когда она его увидела.
Этим утром она проснулась раньше Харальда – дело само по себе небывалое, и случившееся лишь потому, что муж после пира вернулся в опочивальню уже перед рассветoм. Лежала, слушая, как медленно, тягуче дышит Харальд…
И думала.
Хоть муж и подозревает унира – но шведский конунг ему сейчас нужен, это Забава понимала. Уж больно страшные вести привез гость. А не привез бы, так сами бы дошли, рано или поздно. Здешний люд любит ходить в дальние земли. К концу весны все вернуться из первых походов,и пойдут разговоры по торжищам да поселеньям…
Хоть суровы люди в здешних краях, но своих богов всяк боится. И если воины улыбаются на пиру, это ещё не значит, что в их сердцах нет страха. Иной, может, и храбрится – а под бравадой растерянность прячет.
Поэтому чем дольше заезжий конунг пробудет в Йорингарде, тем лучше. Гунир из шведских краев, а раз он тут, значит, не верит в то, что болтают про сына Ёрмунгарда на его родине.
И униру Харальд тоже нужен, раз он привез сюда Асвейг. Понятно, что девку приготовили, чтобы отдать в жены Ёрмунгардсону.
Но беда в том, что Харальд-то Гуниру нужен, а вот она сама вряд ли. Только этого Забава мужу говорить не стала. Харальд и так не знает, о чем думать – и о чем беспокоиться. Только бабьих страхов ему и не хватает…
Баба она взрослая, замужняя, в животе дите подрастает. Пора бы и самoй о себе позаботиться. К тому же то, о чем думает, чего опасается, могло и может быть всего лишь пустыми выдумками.
– Добрый день, отец. – Забава улыбнулась Кейлеву. Быстро добавила: – Ты когда-то сказал, чтобы я пришла, если будет нужно. Вот я и пришла…
Кейлев молча кивнул. Глянул на её стражников,тоже спустившихся с лесенки, велел:
– Хавгрим, возьми
– Конунг велел не отходить от дротнинг ни на шаг! – возразил тут же воин.
И Забава, развернувшись, живо сказала:
– ты и не отойдешь, Хавгрим. Посторожишь тут, за дверью, пока я поговорю со своим отцом. Наедине. Иди, прошу тебя. Или мне сказать – приказываю?
Хавгрим досадливo выдохнул – и глянул на рабов. Рявкнул:
– Вы, двое – живо наверх! Кейлев, тут больше никого? Тогда мы побудем у двери.
Стражники затопали по лесенке, следом за ними вышли рабы. И последним – Хавгрим.
– Надо было сразу приказать, - невозмутимо заметил Кейлев, как только дверь наверху захлопнулась. – Ты дротнинг. Помни об этом. И не давай другим забыть. Добрый день, Сванхильд.
Он пристально смотрел на неё – и танцующий огонек светильника высвечивал морщинистое лицо, не слишком чисто выбритое. Расписывал его тенями. В блекло-голубых глаза дрожали два рыже-желтых блика.
Забава кивнула, сказала чуть неуверенно:
– Я пришла поговорить о гостях…
– Скорее, о гостьях, – невозмутимо поправил её Кейлев.
– С Бреггой все понятно, её ещё осенью сговорили с ярлом Свальдом – а вот вторая, Асвейг, другое дело. Её привезли для конунга Харальда.
– Я зла никому не хочу, - торопливо выдохнула Забава. И смутилась – вроде ка оправдывается. Потом, нахмурившись, добавила: – Но я ношу дитя. Харальд говорит, будет сын. А ещё он сказал, что есть зелья… такие, чтобы ребенок не родился. Это правда, отец?
Договорив, она смутилась еще больше. О таком, наверно, надо было спрашивать не Кейлева, а Гудню или Тюру.
Но выдавать свои страхи женам братьев ей не хотелось. Да и потом, все равно надо объяснять отцу, почему она пришла к нему...
– Да, зелья есть, - быстро oтветил Кейлев. – Я уже подумал oб этом, Сванхильд. Те рабыни, что я прислал, будут брать еду для тебя из общего котла. И никого не подпустят ни к мискам, ни к кувшинам. Я их предупредил – если с тобой что-нибудь случится, я их обеих живьем прикопаю. Только сначала кишки вытащу. Не торопясь, чтобы не сразу померли. И рядом положу.
Забаву после этих слов затошнило. Она сглотнула, посмотрела на Кейлева, широко открыв глаза…
Тот в ответ глянул заботливо, по-отечески. Сказал:
– Ты дротнинг, Сванхильд. Должна понимать, что есть вещи, за которые следует наказывать так, чтобы все это запомнили. Моя дочь скоро родит сына самому Ёрмунгардсону – у которого очень долго не было детей. Это большая честь для нашей семьи. Мало кто может похвастаться тем, что породнился с богами. Не зря же Гунир привез сюда свoю девку. Тоже об этом мечтает… а раз так,ты должна быть очень осторожна!