Братья
Шрифт:
У городских ворот есть малоприметное для посторонних глаз укрытие. После показа на площади тело обычно перебывает здесь день или два, пока могильщики собирают свой урожай, чтобы отправить в общую яму за городской стеной. Укрытию положен сторож, до сих пор не было причин наказывать его за нерадивость, мертвецы не умеют ходить и терпеливо дожидаются своей очереди. Но только не сейчас. Тело исчезло. Тайна ни в коем случае не подлежала разглашению, тем более здесь, в Иерусалиме. Лучше оставить этот случай без последствий, хоть я потребовал провести тщательное расследование. Сторож нашел оставленное кем-то вино, пьянствовал, а затем без памяти
Дело решила Карина. Не знаю, как она убедила отца Левона, он дал людей, и тело тайком доставили к армянской церкви. Здесь на кладбище, рядом с могилой отца, тело сына предали земле. Я был занят тем, что увел своих людей подальше, чтобы никто не смог, пусть, случайно, наткнуться на похитителей. Я простился раньше, не выдав нашего знакомства под взглядами любопытных.
Артенак
Раймунд узнал о бегстве Михаила от своего шпиона. Тот видел его у городских ворот с каким-то мальчишкой. Похоже, они дожидались попутчиков, чтобы вместе с ними добраться до моря. Это известие облегчило мою душу, я проникся расположением к Михаилу, хотя он из тех, кто доставляет постоянное беспокойство. Наше сердце не всегда следует за нашим разумом.
В общем, я не удивился, получив приглашение от Миллисенты. Она встретила меня прохладно, но я научился понимать настроение этой женщины, и отнесся к нему без лишних эмоций.
— Где ваш протеже, дорогой советник?
Я, как мог, изобразил удивление. — Как это, где? У вас.
— Был и пропал. Три дня его не могут найти.
— Вы же знаете, он непоседлив.
Миллисента, прихрамывая, прошлась по комнате, встала лицом к окну, спиной ко мне. — Возможно, вы не все знаете. Укрываясь у нас, он успел соблазнить одну из моих девушек. Эта Мати — она знатного рода, но бедна, мы с мужем не поскупились бы на приданое. Я рассчитывала, они совместно устроят свою жизнь. Казалось, все решено. А что теперь?
— Несчастная. — Выдавил я. Больше сказать было нечего. Как раз вошел Жоффруа. На нем был цветистый халат, откуда то из далеких краев, этот наряд не пользуется среди наших популярностью. Пышность в одежде, принятая у сатрапов, здесь не прижилась, а самый большой модник в городе — византийский посол служит мишенью постоянных насмешек. Несомненно, Жоффруа разжился обновкой со складов несчастного грека, Жискар не доставил бы ему такого удовольствия. Сейчас Жоффруа развалился на диване и вступил в разговор.
— Этот Михаил обещал устроить представление. А что теперь?
— Если увижу, обязательно передам ему ваше недовольство.
— Надеюсь, советник, надеюсь. Хоть сомневаюсь, что встреча состоится.
Я отмолчался, а про себя прикинул. Три дня его ищут, так сказала Миллисента. И день, два до того. Михаил уже далеко.
— Как видите, мы восстановили
— Если доберется живым.
— Мне рассказывали, они не казнят, а ослепляют, и потом отпускают на все четыре стороны. — Жоффруа притворно вздохнул. Он изрядно злил меня, все это время я стоял перед ним, развалившимся на диванных подушках. Он, видно, почувствовал.
— Присаживайтесь, советник, и попробуйте наше вино. Скажу вам, я, в отличие от жены, доволен тем, что есть. Сами видите, сколько смертей за последнее время. Жискар… а до того Эспер из Марселя, теперь этот Хромец. Я мог бы рассказать о каждом. Вы, советник, я слышал, бываете у короля. Подскажите ему быть осторожнее, пока он не разберется с нашими порядками. Жискар был, пожалуй, не намного хуже других. — Продолжал Жоффруа, когда нам принесли вино.
— Что это значит?
— Беспокойные вокруг люди.
— Советнику всё хочется знать. — Миллисента усмехнулась, я не чувствовал к себе прежнего расположения.
— У каждого свои планы. А теперь, когда эти достойные люди отправились… — Жоффруа закатил глаза и покрутил рукой над головой, — теперь они злы…
— Кто это — они?
Жоффруа будто не слышал. — А этот ваш подопечный. Раймунд. Который когда-то освободил меня из плена. Он ведь давно здесь. И не в первый раз. Я слышал его историю. И дю Беф вспомнил, когда мы возвращались из Дамаска. Эти люди не забывают. Он — счастливый человек… Жив, и вот теперь… Особенно теперь, когда он готовится занять место Жискара.
— Оно досталось помимо его желания.
— Вы думаете? А кто тогда расправился с этим Жискаром? И так удачно.
— Только не он.
— Хорошо, если так. — Согласился Жоффруа, а Миллисента добавила. — Вашим друзьям везет. Столько смертей вокруг, а они целы и невредимы. И вам везет, советник.
Я ушел удивленный. Было от чего. Наверно, странно, но я поверил Жоффруа, к смерти Жискара он не имеет отношения. Но кто тогда? Мне показалось, Жискар догадывался, но не успел проверить свою догадку, и она ушла с ним. Признаюсь, первый раз я испытал нечто вроде сочувствия к этому человеку. Сам он не успел. Но кто? Какое мне было до всего этого дело? Еще недавно казалось, я завершил земные дела, могу спокойно сидеть и наслаждаться мудростью чужих рассуждений. Мои друзья выбрали свою дорогу. Франсуа отрешился от мира, Михаил бежал. Раймунд? Пожалуй… И я вспомнил предложение Карины. Видно, такова судьба, получать полезные советы от женщин.
Любопытство не угасает с годами. Многие мои поступки вызваны именно этим, превосходя заботу о собственной безопасности. Известия о новом рыцарском сообществе и раньше достигали моих ушей. Люди в белых плащах с красным крестом все чаще встречаются в городе. Они поглощены собой и мало обращают внимание на окружающих. Я узнал, что объединились они для совместного служения и молитвы и живут сообща в помещениях под бывшим иудейским храмом, оставшимися со времен его строительства более тысячи лет назад. Так, по крайней мере, говорят сами иудеи. Теперь, когда появилась возможность узнать больше, я решил этим воспользоваться.